Мои мозги и пальцы наконец пришли в должный конценсус и вот что имз этого вышло.

Итак, как там это звучало-то? Во! Самое большое мое достижение, на мой, чисто-сугубо субьективно-есенино-близоруко-любопытный взгляд.

Слушайте сказку.

Глава первая, ностальгично-печальная.
Детство - злотая пора открытых чувств!
Как-то давным давно, когда я еще не был озабочен такими вещами, как прямая осанка и несовершенство мира в отдельтных его уголкахъ, ходил я в музыкальную школу.
а кто из нас ходил в нее, могут приписать меня к лентяям и тем, кто вобщем-то не очень любил музыку, равно как и те, кто в нее не ходил .
Так вот, и были там обязательные занятия жутким предметом не природоведеньем сольфеджио кстати, у меня почему-то оно хорошо получалось, как потом выяснилось у нас отсутсвовал предмет муз. литература, за что им огромное спасибо, и, конечно, хор, а куда ж без него, родимого? И занимался я в этом хоре вплоть до заветной черты поломки моего естесственного инструмента. как имзвестно, когда голос ломается, петь не рекомендуется. И вот пока я там пыхтел и корячился вторым голосом своим дискантом(спец. для муз. людей), моя милая сестра все время пела или соло, или первый голос, специально оставалсь на доп. репетиции и т.д. Я ей тогда жутко завидовал.
А когда сломался голос, не то чтобы случилась катастроффа, но путную мелодию я вывести не мог, да поначалу даже говорить было сложно. Это был апогей. Тогда я !!!твердо!!! решил заняться своим голосом, когда придет время.

Тут начинается вторая глава нашей сказки.
Время видимо пришло, и...
С умилением вспоминаю те моменты, когда закрыв дверь на кухню, надев фартук и вставив любимую кассету, я начинал мыть посуду. Как же я не любил, когда кто-то приходил в эти моменты, просто жуть, потому что когда они приходили, я не мог подпевать магнитофону, а он продолжал орать и довольно громко, надо сказать. Да, я подпевал Макаревичу и его Машине, Никитиным, позже начал подпевать Шевчуку, Никольскому, и разным бардам, и когда я подпевал, то я не слышал, как я сам пою, и меня НЕ передергивало от отвращения, и не хотелось срочно прекратить это бесперспективное занятие и забиться в угол, тихонько поскуливая от стыда. Тогда я любил мыть посуду. Это была целая эпопея. Закроешь дверь, навостришь магнитофон, фартук, посуду по типовым группам и вперед! Любил я мыть тогда посуду, да.

Три.
Все побежали и я побежал...
В 10-м классе все в школе начали обучатсья играть на гитаре. А я как раз последний год учился в музыкалке на фортепиано, и если честно уже во! где все это было! И отец у меня играет на гитаре, так что я взялся за этот инструмент и начал его поглощать в переносном смысле, дамы и господа, в переносном.
Я пел стихи учительнице литературы их все равно надо было сдавать, а она у нас была креативная тетка, и разрешала творчески подходить к делу, я приходил с гитарой в школу и мы сидели под стук теннисного мячика и наигрывали, кто что умеет. А как я надоел своим соседям по коммуналке, да и своим родным,в то время у меня уже была своя комата, но это ничего не значило, потому что из этой из моей комнаты очень часто разавались звуки отдаленно напоминавшие пение да-да уже напоминавшие. Я не берусь сказать, как это звучало со стороны и мне было пофиг. Я напевал, впевал, и потихоньку начинал заново учиться управлять своим, эххх, голосом.

Глава четвертая, последняя, но не завершающая.
Улетайте до самого солнца
Да. Я нашел своего преподавателя. И за время, которое я у нее прозанимался, я очень многое успел понять о голосе, о воздухе, о верхних и нижних его границах, и потихоньку начал прощупываться тот руль, за который нужно держаться. Но это еще далеко не конец.

Итак, как нетрудно догадаться, достижение - это голос.