На пепелище, вцепившись обеими руками в кудлатые волосы, бродил Лев Львович, из диссидентов, разыскивая что-то в траве, которой не было.
- Левушка! Подите сюда. Так на чем мы остановились? - Никита Иваныч обматывал себе чресла Бенедиктовой жилеткой. - Прищепку бы бельевую... До чего народ ленивый... Прищепок не заведут...
- Английскую булавку! - с укором подбежал Лев Львович. - Я всегда говорил: английскую булавку! Прекрасное, цивилизованное изобретение.
- Англии нет, голубчик. Сами должны. Нашу, липовую, деревянную.
- А вот это душок! - закричал Лев Львович - Это попахивает газетой "Завтра"! Душок! Не в первый раз замечаю! Попахивает!
- Слушайте, Левушка, бросьте все это, а давайте отрешимся, давайте воспарим?
- Давайте!
Прежние согнули коленки, взялись за руки и стали подниматься в воздух. Оба смеялись, - Лев Львович немного повизгивал, как будто боялся купаться в холодном, а Никита Иваныч посмеивался басом: хо-хо-хо. Никита Иваныч обтряхивал с ног золу, - ступня об ступню, быстро-быстро, - и немножко запорошил Бенедикту глаза.
- Э-э-э, вы чего?! - крикнул Бенедикт, утираясь.
- А ничего! - отвечали сверху.
- Вы чего не сгорели-то?
- А неохота! Не-о-хо-та-а!..
- Так вы не умерли, что ли? А?.. Или умерли?..
- А понимай как знаешь!..