Journals.ru - Сказка фиолетового мира

На сей раз ПОСЛЕДНЮЮ. За этот курс, естесственно. Зарубежная литература.

Начиная сравнительный анализ романов «Имя Розы и «Собор Парижской Богоматери» нужно учесть, что в них присутствует много схожих и различных деталей.
Умберто Эко - один из самых бурлящих кратеров вулкана современной
интеллектуальной жизни Италии. То, что он в 1980 году круто переменил
русло и вместо привычного облика академического ученого, эрудита и критика явился перед публикой как автор сенсационного романа, сразу
получившего международную известность, увенчанного литературными премиями и послужившего основой также сенсационной экранизации, показалось ряду критиков неожиданным. «Имя розы» - первый роман Умберто Эко, опубликованный в 1980 году, стал первым интеллектуальным романом, возглавившим списки супербестселлеров и принесшим автору всемирную славу.
В своем романе «Имя розы» Умберто Эко рисует картину средневекового мира, предельно точно описывает исторические события. Для своего романа автор избрал интересную композицию. В так называемом введении автор сообщает о том, что ему попадает старинная рукопись одного монаха по имени Адсон, который повествует о событиях с ним произошедших в XIV веке. «В состоянии нервного возбуждения», автор «упивается ужасающей повестью Адсона» и переводит ее для «современного читателя». Дальнейшее изложение событий представляет собой якобы перевод старинной рукописи.
Оказалось, что жизнь обитателей бенедиктинского монастыря ХIV века может быть интересной людям ХХ века. И не только потому, что автор закрутил детективную и любовную интриги. Но и потому, что был создан эффект личного присутствия.
Этот роман стал самым ярким доказательством правоты историков французской Школы «Анналов», которые приглашали изучать историю через детали, частности, быт. Посредством социологии и психологии, а не политики, как это было раньше. Но дело даже не в этом, а в той степени достоверности, которая позволяет при таком подходе почувствовать далекую эпоху своей, а дальнего – ближним.
Виктор Гюго в своём романе «Собор парижской богоматери» тоже постарался создать эффект присутствии. Но рассматривает уже не частности в быту, а скорее психологию. Гюго - демократ, враг тирании и насилия над личностью, благородный защитник жертв общественной и политической несправедливости.
Ярчайшей демонстрацией справедливости этого утверждения можно считать исторический роман «Собор Парижской Богоматери», начатый Гюго в июле 1830 и законченный в феврале 1831 года. Обращение Гюго к далекому прошлому было вызвано тремя факторами культурной жизни его времени: широким распространением исторической тематики в литературе, увлечением романтически трактуемым средневековьем, борьбой за охрану историко-архитектурных памятников. Интерес романтиков к средним векам во многом возник как реакция на классическую сосредоточенность на античности. Свою роль здесь играло и желание преодолеть пренебрежительное отношение к средневековью, распространившееся благодаря писателям-просветителям XVIII века, для которых это время было царством мрака и невежества, бесполезным в истории поступательного развития человечества. И, наконец, едва ли не главным образом, средние века привлекали романтиков своей необычностью, как противоположность прозе буржуазной жизни, тусклому обыденному существованию. Здесь можно было встретиться, считали романтики, с цельными, большими характерами, сильными страстями, подвигами и мученичеством во имя убеждений. Все это воспринималось еще в ореоле некой таинственности, связанной с недостаточной изученностью средних веков, которая восполнялась обращением к народным преданиям и легендам, имеющим для писателей-романтиков особое значение. Гюго убежден: все существующее в природе и в обществе может быть отражено в искусстве. Искусство ничем не должно себя ограничивать, по самому своему существу оно должно быть правдиво. Отсюда вытекает другое положение: сгущая, усиливая, преображая действительность, художник показывает не обыкновенное, а исключительное, рисует крайности, контрасты. Только так он может выявить животное и божественное начала, заключенные в человеке.
Первая глава книги третьей называется «Собор Богоматери». В ней Гюго в поэтической форме рассказывает об истории создания Собора, весьма профессионально и подробно характеризует принадлежность здания к определенному этапу в истории зодчества, высоким стилем описывает его величие и красоту: «Прежде всего - чтобы ограничиться наиболее яркими примерами - следует указать, что вряд ли в истории архитектуры найдется страница прекраснее той, какою является фасад этого собора... Это как бы огромная каменная симфония; колоссальное творение и человека и народа, единое и сложное, подобно Илиаде и Романсеро, которым оно родственно; чудесный итог соединения всех сил целой эпохи, где из каждого камня брызжет принимающая сотни форм фантазия рабочего, направляемая гением художника; словом, это творение рук человеческих могуче и преизобильно, подобно творению бога, у которого оно как бы заимствовало двойственный его характер: разнообразие и вечность».
Вместе с восхищением человеческим гением, создавшим величественный памятник истории человечества, каким Гюго представляется Собор, автор выражает гнев и скорбь из-за того, что столь прекрасное сооружение не сохраняется и не оберегается людьми. Он пишет: «Собор Парижской Богоматери еще и теперь являет собой благородное и величественное здание. Но каким бы прекрасным собор, дряхлея, ни оставался, нельзя не скорбеть и не возмущаться при виде бесчисленных разрушений и повреждений, которые и годы и люди нанесли почтенному памятнику старины... На челе этого патриарха наших соборов рядом с морщиной неизменно видишь шрам...
Умберто Эко же не использовал поэзии в «Имени Розы». В основном он оперировал историческими фактами. Сама рукопись Адсона разбита на семь глав, по числу дней, а каждый день
– на эпизоды, приуроченные к богослужению. Таким образом, действие в романе происходит в течении семи дней.
Начинается повествование с пролога: «Вначале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог».
Сочинение Адсона отсылает нас к событиям 1327 года, «когда вошел
император Людовик в Италию готовился, согласно промыслу Всевышнюю, посрамлять подлого узурпатора, христопродавца и ересиарха, каковой в Авильоне срамом покрыл святое имя апостола». Адсон вводит читателя в события тому предшествовавшие. В начале века папа Климент V переместил апостольский престол в Авиньон, кинув Рим на грабеж местным государям». «В 1314 году пять немецких государей во Франкфурте избрали Людовика Баварского верховным повелителем империи. Однако в тот же день на противном берегу Майна палатинский граф Рейнский и архиепископ города Кельна на то же правление избрали Фредерика Австрийского. «В 1322 году Людовик Баварский разбил своего соперника Фредерика. Иоанн (новый папа) отлучил победителя, а оный объявил папу еретиком. Именно в этот год в Перудже собрался капитул братьев францисканцев, и их генерал Михаил Цезенский провозгласил как истину веры положение о бедности Христа. Папа был недоволен, в 1323 году он восстал против доктрины францисканцев. Людовик, видимо, тогда же разглядел во францисканцах, отныне враждебных папе, мощных соратников. Людовик, заключив с разбитым Фредериком союз, вступил в Италию, принял корону в Милане, подавил недовольство Висконти, обложил войском Пизу и быстро вошел в Рим». Таковы события того времени. Надо сказать, что Умберто Эко, как истинный знаток Средневековья предельно точен в описываемых событиях.
Но при всей опоре Эко на факты, а Гюго – на эмоции, в романе «Собор Парижской Богоматери» тоже не была забыта историческая хроника. Прежде чем взяться за перо, Гюго провел тщательную работу над историческими источниками. Он изучал и использовал в романе научные исследования, труды историков средневековой архитектуры, хроники XV века, архивные материалы. Стремясь достигнуть впечатления достоверности, он на страницах романа то и дело ссылается на средневековых авторов, на свидетельства очевидцев событий, даже приводит латинские цитаты; он не забывает сразу же уведомить читателя, что действие романа начинается 6 января 1482 года, высчитывает возраст вымышленных героев, постоянно упоминает о политических событиях того времени и в авторской речи и в разговорах персонажей. Даже имена действующих лиц, от главных героев до проходных фигур, выбраны на основании исторических источников.
Важным элементом сравнения этих исторических романов является ещё и вторая сюжетная линия.
Например, в романе «Имя Розы» явно просвечиваются элементы детектива. Лотман Ю. пишет, что «уже то, что отличающийся замечательной
проницательностью францисканский монах XIV века, англичанин Вильгельм Баскервильский, отсылает читателя своим именем к рассказу о самом знаменитом сыщицком подвиге Шерлока Холмса, а летописец его носит имя Адсона (прозрачный намек на Ватсона у Конан Дойля), достаточно ясно ориентирует читателя. Такова же роль упоминаний о наркотических средствах, которые употребляет Шерлок Холмс XIV века для поддержания интеллектуальной активности. Как и у его английского двойника, периоды безразличия и прострации в его умственной деятельности перемежаются с периодами возбуждения, связанного с жеванием таинственных трав. Именно в эти последние периоды во всем блеске проявляются его логические способности и интеллектуальная сила. Первые же сцены, знакомящие нас с Вильгельмом Баскервильским, кажутся пародийными цитатами из эпоса о Шерлоке Холмсе: монах безошибочно описывает внешность убежавшей лошади, которую он никогда не видел, и столь же точно «вычисляет», где ее следует искать, а затем восстанавливает картину убийства - первого из происшедших в стенах злополучного монастыря, в котором развертывается сюжет романа,- хотя также не был его свидетелем».
Лотман Ю. предполагает, что это средневековый детектив, а герой его -
бывший инквизитор (латинское inquisitor - следователь и исследователь
одновременно, inquistor rerom naturae - исследователь природы, так
что Вильгельм не изменил профессии, а только сменил сферу приложения
своих логических способностей) - это Шерлок Холмс в рясе францисканца, который призван распутать некоторое чрезвычайно хитроумное преступление, обезвредить замыслы и как карающий меч упасть на головы преступников. Ведь Шерлок Холмс не только логик - он еще и полицейский граф Монте-Кристо - меч в руках Высшей Силы (Монте-Кристо - Провидения, Шерлок Холмс - Закона). Он настигает Зло и не дает ему восторжествовать.
Однако в романе У. Эко бывший инквизитор, францисканец Вильгельм Баскервильский, оказывается очень странным Шерлоком Холмсом. Надежды, которые возлагают на него настоятель монастыря и читатели, самым решительным образом не сбываются: он всегда приходит слишком поздно. Его остроумные силлогизмы и глубокомысленные умозаключения не предотвращают ни одного из всей цепи преступлений, составляющих детективный слой сюжета романа, а таинственная рукопись, поискам которой он отдал столько усилий, энергии и ума, погибает в самый последний момент, так и ускользая навсегда из его рук.
«Собор Парижской Богоматери» же с самого начала задумывался в драматургическом жанре. В 1828 году создается план-сценарий «Собора Парижской богоматери», в котором намечены образы цыганки Эсмеральды, влюбленных в нее поэта Гренгуара и священника Клода Фролло. Поэт спасал Эсмеральду, брошенную в железную клетку по приказу короля, и шел вместо нее на виселицу, но священник, разыскав бежавшую девушку в цыганском таборе, отдавал ее в руки палачей. О капитане Фебе де Шатопер впервые упоминается лишь в заметках на полях этого плана в начале 1830 года. В окончательном виде роман усложнился, появились новые ответвления сюжета, новые персонажи и эпизоды, изменившие его звучание.
В обоих романах действия происходят в соборах. Но так ли похожи друг на друга эти духовные заведения?
Например, в романе Виктора Гюго собор является для каждого своим собственным образом, своеобразным отражением души.
Для архидьякона Клода Фролло Собор - это место обитания, службы и полунаучных-полумистических изысканий, вместилище для всех его страстей, пороков, покаяния, метаний, и, в конце концов - смерти. Священнослужитель Клод Фролло, аскет и ученый-алхимик олицетворяет холодный рационалистический ум, торжествующий над всеми добрыми человеческими чувствами, радостями, привязанностями. Этот ум, берущий верх над сердцем, недоступный жалости и состраданию, является для Гюго злой силой. Низменные страсти, разгоревшиеся в холодной душе Фролло, не только приводят к гибели его самого, но являются причиной смерти всех людей, которые что-то значили в его жизни: погибает от рук Квазимодо младший брат архидьякона Жеан, умирает на виселице чистая и прекрасная Эсмеральда, выданная Клодом властям, добровольно предает себя смерти воспитанник священника Квазимодо, вначале прирученный им, а затем, фактически, преданный. Собор же, являясь как бы составляющей частью жизни Клода Фролло, и тут выступает в роли полноправного участника действия романа: с его галерей архидьякон наблюдает за Эсмеральдой, танцующей на площади; в келье собора, оборудованной им для занятий алхимией, он проводит часы и дни в занятиях и научных изысканиях, здесь он молит Эсмеральду сжалиться и одарить его любовью. Собор же, в конце концов становится местом его страшной гибели, описанной Гюго с потрясающей силой и психологической достоверностью.
Связь с Собором Квазимодо - этого уродливого горбуна с душой озлобленного ребенка - еще более таинственная и непостижимая. Вот что пишет об этом Гюго: «С течением времени крепкие узы связали звонаря с собором. Навек отрешенный от мира тяготевшим над ним двойным несчастьем - темным происхождением и физическим уродством, замкнутый с детства в этот двойной непреодолимый круг, бедняга привык не замечать ничего, что лежало по ту сторону священных стен, приютивших его под своей сенью. В то время как он рос и развивался, Собор Богоматери служил для него то яйцом, то гнездом, то домом, то родиной, то, наконец, вселенной».
Другие персонажи так же были тесно связаны с Собором Богоматери.
А какую же роль играет в жизни персонажей бенедиктинский монастырь из «Имени Розы»?
Его можно принять за нечто зловещее. Там прятали секретные книги, совершали убийства ради них. Но и не только. Так, например, в аббатстве запрещено смеяться. Хорхе выступает некоторым судьей всем, кто непозволительно смеется или даже рисует смешные картинки. По его мнению, Христос никогда не смеялся, и он запрещает смеяться остальным.
Хорхе много лет являлся настоящим правителем аббатства, знавшим и хранившим от остальных все его тайны, когда он стал слепнуть он допустил к библиотеке ничего не смыслящего монаха, а во главе аббатства поставил монаха, который ему подчинялся. Когда же ситуация вышла из под контроля, и много людей пожелали разгадать тайну «предела Африки» и завладеть книгой Аристотеля, Хорхе крадет яд из лаборатории Северина и пропитывает им страницы заветной книги. Монахи, перелистывая и смачивая палец слюной, постепенно погибают, при помощи Малахии Хорхе убивает Северина, запирает Аббата, который также погибает. Он является самим олицетворением своего духовного заведения.
Любопытно, что Клод Фролло, архидьякон «Собора Парижской Богоматери», тоже зловещая и трагическая фигура; все его чувства чудовищно извращена религиозным фанатизмом; любовь, отеческая привязанность, жажда знания оборачиваются у него эгоизмом и ненавистью. Он отгородился от народной жизни стенами собора и своей лаборатории алхимика, и потому душа его во власти темных и злых страстей. Но при этом сам собор не выглядит таким зловещим. У него нет постоянного духовного облика. Возможно, Гюго любил этот памятник архитектуры?
Так же в обоих произведениях есть главные герои, которые влюбляются в девушек, которых обвиняют в колдовстве. Хотя у Эко любовная интрига сведена лишь к одному эпизоду, не играющему существенной роли в композиции, все действие происходит внутри одного и того же весьма ограниченного пространства - монастыря.
А у Гюго всё значительно сложнее. Любовные интриги, крутящиеся вокруг красивой Эсмеральды, поражают умы читателей до сих пор. Квазимодо нежно и чисто влюбляется в девушку неземной красоты Эсмеральду, то это чувство поражает и вызывает какое-то болезненное удивление. Квазимодо спас жизнь Эсмеральде и прятал ее в Соборе. Их отношения за это время превращаются в настоящее духовное понимание и единство, ассоциируясь с известной сказкой "Аленький цветочек". Эсмеральда понимала чувства Квазимодо-урода и поневоле привыкла к своему нежному и грустному спасителю. А тягу звонаря к прекрасному следует искать не во внешних проявлениях, а в самой глубине его естества. Гюго не смог однозначно ответить на вопрос, почему судьба так жестоко и одновременно мудро поступила с Квазимодо. На протяжении всего романа горбун Квазимодо чем дальше, тем больше выглядит духовно красивым. Преданность горбуна Эсмеральде почти безумна, непостижима, ради нее он мог прыгнуть с башни Собора, не задумываясь. Осознание собственного уродства до самой смерти не дает покоя Квазимодо, а соединиться со своей любимой судьба разрешила ему только после смерти.