Он сидел в своем синем кресле, которое давно уже не сдвигалось с места, и читал книгу. Иногда он шепотом повторял отрывки прочитанного, и это были единственные звуки, которые можно было бы услышать, окажись вы вдруг там. Ну и, конечно, - тоже иногда – шелестела очередная переворачиваемая страница.
Книга, которую он читал, не была чем-то особенным в литературном плане. Более того, если бы вы спросили его, о чем эта книга – вы вряд ли получили бы внятный ответ. Одно было ясно: это была какая-то сказка или что-то вроде этого. Но был ли то простой рассказ про обыкновенных благородных рыцарей, спасающих своих знакомых (или незнакомых) принцесс из странных и страшных черных замков, кишащих всякой нечистью; история ли про вечно молодых и красивых волшебниц, что неизменно побеждали коварных и злых волшебников, разрушали их планы пусть даже ценой своей молодости или красоты, или того и другого в одночасье; легенда ли про королев, злых, как десяток злых волшебников, и про героев, освобождающих свои страны от таких королев… кто знает?
Так или иначе, книга нравилась ему – настолько, что отвлекался он от нее лишь по нескольку раз в день: во-первых, на еду, которую симпатичная служанка приносила ему три раза в день (обычно ровно в восемь часов утра, час дня и пять вечера; случалось ему, впрочем, читать и за едой), а, во-вторых, на справление естественных надобностей. Спал же он с недавних пор прямо в кресле, держа книгу на коленях.
Итак, он сидел в кресле, повторяя шепотом некоторые отрывки читаемого:
«Раз песенка спета,
случится со мной,
Что с каждым бывает у нас под луной,
Когда его песенка спета...
О, с каждым случается это!..»
Услышав, что часы в коридоре бьют пять, он закрыл книгу – предварительно загнув нужную страницу.
Спустя некоторое время, дверь в его покои бесшумно отворилась. Вошли сразу две служанки: одна шла с пустыми руками, другая катила перед собой металлический столик.
- Примите, - сказала первая, достав из кармана две пачки таблеток. Затем извлекла три таблетки и дала их ему. Вторая служанка тем временем возилась с яствами.
Когда они ушли (слышно было, как зазвенела посуда на врезавшемся в дверной косяк столике), он остался вновь наедине с книгой. Проведя рукой по странице, он нашел момент, на котором с приходом служанок в этот раз прекратил чтение:
«…Во время этого длительного полета внизу не раз чернели провалы в
ландшафте - места, которые поглотило НИЧТО. При взгляде на них возникало
чувство, будто ты слепнешь. Некоторые из этих дыр с той немыслимой высоты,
на которой они летели, выглядели небольшими, но попадались и огромные,
величиной с целые страны, и они уходили за линию далекого горизонта…»
Когда пробило восемь раз, и уже начинало темнеть, ему вдруг показалось, что в комнате есть кто-то еще. Захлопнув книгу (не забыв, однако, загнуть страницу) и по привычке оглядевшись, он прислушался – никого.
На кресле он подъехал к окну и попытался представить себе, что может быть там, за ним.
Почему-то единственное, что он смог увидеть отчетливо – это двух собак. Они жили во дворе здания. Он думал, что, наверное, местные служанки подкармливают их объедками с его стола и со стола ему подобных.
В комнате было уже совсем темно. Он открыл книгу, пошевелил пальцами руки…
Звали его Бастиан Бальтазар Багз. Он вспомнил вдруг, как читал эту книгу в самый первый раз: давно, в детстве, он сидел в школьном чердаке на горе спортивных матов, и читал – в самый-самый первый раз – и тогда он так же не мог ни оторваться от нее надолго, ни выйти оттуда. Тогда шел дождь, а сейчас, казалось, нет.
Не читая, Бастиан пробормотал по памяти:
«Есть два пути, чтобы преодолеть границу между Фантазией и Миром людей.
Один из них истинный, а другой - ложный. Насильственно перетаскивать
создания Фантазии в Мир людей - это ложный путь. А истинный - это когда
человеческие дети сами приходят в наш Мир. Все, кто побывал у нас, узнали и
что-то такое, чего нельзя узнать больше нигде, и вернулись в свой Мир уже не
теми, какими были. Они прозрели, увидев всех нас в нашем истинном облике…»
Некоторое время затем он просто сидел в своем синем кресле, сидел с раскрытой книгой на коленях, и невидящими глазами смотрел в темноту.
Из забытья его вывел гул. Гудели, подрагивая, решетки на окне. Оконная рама треснула в своей нижней части.
Бастиан направился к окну – и с каждым его тихим шагом сильнее дрожали решетки; на стекле появлялись трещины. Куски рамы упали на пол – оконный просвет в стене начал расширяться: сначала разбилось стекло, и половинки его прислонились к внешней решетке, затем в комнату упала внутренняя. Та, что была снаружи, повисла на правой стороне расползающейся стены.
Снаружи было светло, хотя часы в коридоре должны были скоро пробить одиннадцать раз. По яркому ночному небу к палате Бастиана белым облаком плыл Дракон Счастья. Внизу не было видно ничего.
Постепенно Дракон достиг своей цели – и просунул голову в отверстие.
– Фалькор? Ты предлагаешь мне вернуться в Фантазию? – спросил Бастиан.
Оба они давно знали друг друга. Дракон мигнул.
- Тогда… мы летим?
И они полетели прочь, оставляя погружающуюся в бесцветное Ничто комнату, синее кресло, книгу и часы в коридоре.
Впереди они видели свет сердца Фантазии.
За идею спасибо
Atemnot.
В кавычках - цитаты из оригинальной "Бесконечной истории". Я злой, да.