Идут пионеры - ура!
Идут верблюды - иго-го!
Едут люди - типа, да!
Идут панки - хой!
А потом Брежнев на танке.
А потом Хрущев на кукурузе.
А потом Андропов в больнице.
А потом балерины в космосе.
И еще угрюмые путчисты в телевизоре.
Следом за ними Паустовский в дупле.
И Боярский в седле.
И Горький на велосипеде.
И Ленин в Мавзолее.
И Путин в Кремле.
И мир на земле.
И комбайн на селе.
И Боб Марли в кустах.
Прячется.
Топорщится.
Улыбается.
Бодрится.
Поет.
Плющится.
Водку не жрет.
Коноплю стережет.
Джа любит.
С Вавилоном воюет.
Паровозы пускает
От себя Охуевает. (с большой буквы, сказал ворд)
В землю прорастает.
Дредами мотает.
Пальцами болтает.
Эфиопию вспоминает.
Вот такой он, Боб Марли,
Человечный. Большой. И грустный. Конопля кончилась. А подмога все не идет.
Только снег падает на плечи Бобу Марли. А он непривычный. Потому и бодрится.
И поет рэгги, вспоминая о теплом климате Джамэйки. О ее прекрасных женщинах и улыбчивых мужчинах. О пиздатой траве гандже. И о прочей чешуе. В общем, поставили ему памятник и выстрелили в воздух три раза. И все остальные памятники тоже ему поставили. Только никому об этом не говорят. И стреляют с тех пор только в воздух, и только в его память. И только. И все. И охуеть, как все сложно в этом противоречивом мире. Товарищи, почтим. И да. Абсолютно. Было все это нескоро. Много лет, чем прежде. Ибо. Потому, не надо. И нет. Набрехали. Потому что. Типа, творческие. Обман, дело хуевое. Стремное. Но нужное. И праведное. Вот и мучаемся мы тут, как Боб Марли. И нам тоже памятник поставят. Или писатель Сорокин вылепит из говна. Это уж как получится, как повезет…
КОНЕЦ


Current music: Егор и опизденевшие - Вечная весна
Состояние: боязнь темноты