В ванной выключен свет. Лампочка свисает, поломанно, мокрым отчаянным пауком, светлым паучьим отчаяньем, как погасшая лампочка. Раскалённая ниточка вдруг лопнула, запнулась, слова лезут вперёд не дожидаясь очереди, замялись, думаем о своей тени над ванной парящей, трясучкой, пределы, линии, силуэт, как желе, растёт и жмётся в углы, дрожит как вино в бокале. А сам вполне можешь сидеть обнажённым в бокале, и чувствовать как тебя всасывает в другой мир, туда, где такая голубая трава, где зелёные солца и оранжевые листья с белым, где облака так пластмассовы, где рука так заснеженна, и где крик продлится вечность. Ты можешь сам себе сказать, это значит, что реверберация сильная, значит замкнутый круг в пространстве, таким странным образом построенный, что звук вечно будет блуждать в нём. Поймать, не отпускать его никуда, пусть вечно трясётся паучьей тенью, как очертания мокрой замкнувшейся лампочкой, зашкалившей срелкой, пусть изменяется деформируется, проходит сквозь века, пускай крысы скажут о нём новому поколенью, что ему уже двести лет. Сквозь невидимые паутины времени в тёмное и далёкое будущее, словно в сточное отверстие в ванне. Намыленны мысли завязли в вазелине на губах любимой, а ты всё рубишь канаты, и ждёшь последнего чтоб взлететь наконец, но их как будто бесконечное число, бегай ка голышом и руби канаты. В ванной робость превращается в одиночество, скука мутирует в страх, трах превращается в твоём мозгу в творение авантгардиста, постановщика, который ищет то самое сумасшествие, то упоённое сумасшествие, о котором мы так мечтаем. Зевок. Как спать хочется, а вдруг проснёшся этим пауком что ходил по тебе вчера. Заблестел пылью на губах любимой, зарделся. Разденься, на стене висят фотографии, и никто не знает кто на них. А я знаю.

музыка Radihead
настроение: Хорошо %)