Летом,
на раскаленном песке
пляжа,
спорили хрипло,
не заметили даже,
как поступили
на первый курс
института.
Чудилось им,
будто
магия
сможет сломать
этот мир,
построить новый.
А через год
в тесной одежде
квартир
слушали
«братья и сестры»,
снова и снова
перебирали как
чётки слова
древних молитв
и решились.
Сняли сначала с себя
комнаты детские
(отгороженные уголки
во взрослых зиккуратах),
зашили суровыми нитками
окна и двери,
девочки наискосок
написали помадой
морковного цвета:
«здесь никогда
никого не было
и до сих пор нет».
Кухни пропахшие
мокрым бельем
свернули в рулоны,
на тощие шеи
как медальоны
повесили злые
дверные звонки.
Мы готовы.

Невский пятак,
начищенный кровью,
бледные тени,
январь сорок второго,
высокие, гордые, голые,
в небо уходят,
над городом свет
чужого электричества.
Послушайте, Небесное Величество,
мы сделали все, что смогли,
а им отвечают:
«здесь никогда
никого не было
и до сих пор нет.
Привет!»