План был такой: Орен весь вечер самозабвенно играет в "Сталкера" и забывает на время о моем существовании. Он удался, можно сказать, наполовину: Орен "Сталкеру" обрадовался до чертиков. Даже про термометр забыл. Минут десять он увлеченно изучал обложку и похмыкивал.
- Можешь поиграть на моем компьютере, - милостиво разрешила я.
- Не получится, - сказал Орен. - Твой комп эту игрушку тоже не потянет.
Я приуныла.
- Хочешь, - предлагаю, - я схожу поменяю ее на что-нибудь другое?
- Нет-нет! - Орен прижал к груди "Сталкера" (ну точь-в-точь Мишель с Дорой), - не надо! Лучше я свой компьютер обновлю. Я уже давно собирался... - и он надолго завис на сайте с электроникой. Можно было спокойно уходить куда угодно.
- А у меня Дора есть! - сказала Мишель Орену. Она пыталась вылизать конфеты, не вынимая их из тюбика, - а у тебя что есть?
- А у меня... ммм... вот чего у меня нет, так это вот этой чудной карты, - пробормотал Орен, не отрываясь от экрана.
- А у меня тоже есть карты! - обрадовалась Мишель. - С собачкой Плуто!
- А у меня, - говорю, - есть полная ванна теплой воды. И кто-то идет купаться.
- Я - не хатю! - заявила Мишель.
- А я не помню, чтоб я задавала какие-то вопросы.

У Мишель "нехочушный" период.
В садик не хочу.
Из садика - не хочу.
Не хочу яблочко, корнфлекс, на море, читать про Буратино, к бабушке, огурец, учить буквы, какать в унитаз, одевать сандалики. Утомительно это, должна признаться.

В полдевятого за мной заехал Ифтах, и мы отправились в Иерусалим. По дороге я ему рассказывала про Мишель и Дору.
- Хахаха! - смеялся Ифтах, - Ты зря мне это рассказала, лучше бы на вечеринке всем.
- Да? Ну тогда я на вечеринке тоже расскажу. Считай, что я на тебе тренируюсь.
На самом деле, я-то знаю, что никому я там ничего не расскажу. На вечеринках, где я никого не знаю, я становлюсь деревянной и не могу два слова связать. Хожу там, как призрак, нервно пожевывая суши или чем бог подаст, и чувствую себя не в своей тарелке.

Йонитская вечеринка была в чьем-то красивом старинном доме на крыше. Уже на лестнице стали попадаться светские молодые люди с ироничными взглядами, и я слегка задвинулась за Ифтаха и сделала вид, что меня нет. Красавица Йонит Леви в Израиле - настоящая знаменитость, она ведет новости второго канала в прайм-тайм. Ифтах с ней познакомился, когда они оба служили в армейском радио. Он мне про нее все уши прожужжал. А сколько ценных советов я ему надавала, чтоб ее вернуть, и все напрасно! Думаю, потому, что Ифтах никогда им не следовал. Вот например, он меня спрашивет, что ей подарить на день рождения. Я говорю:
- Подари виниловую фигурку Молчаливого Боба. Йонит ее поставит на телевизор. У нее все будут спрашивать: "Это кто тебе подарил?", а она будет отвечать: "Это Ифтах!"
Так нет же, он купил диск с телесериалом. Никакого полета фантазии...

Пока Ифтах обнимался в дверях с какой-то девушкой, я робко заглядывала внутрь, пытаясь высмотреть именинницу. Ифтах закончил обниматься, вручил девушке подарочный диск, и я догадалась, что это и есть Йонит. Симпатичная, рыженькая, худенькая. Как-то я ее по другому представляла. Телевизор все-таки сильно меняет людей.
- Лена? - спросила она и посмотрела на мои руки, мол, что ты принесла в подарок, - Наконец-то! Уж я о тебе наслышана!
Я нервно помяла в руках черную кофту, подавив желание подарить ее, потому что никакого подарка при мне и в помине не было.
- Йонит! - говорю, - а уж я-то как наслышана! Поздравляю!
- Скорее пейте шампанское! - закричала Йонит, - Вы любите шампанское? Я его обожаю! - и она ускакала.
Признаться, я не очень люблю шампанское. Мы двинулись сквозь толпу по направлению к алкоголю. Вечеринка была небольшая, человек сорок. Как водится, я никого не знала. Откуда мне? Я если и смотрю телевизор, то только кино. Зато Ифтах со всеми здоровался. С крыши открывался внушительный вид на ночной Иерусалим. Еще всюду были расставлены кактусы в горшочках. Мне понравилось. Я подобралась к бутылке красного вина. Вино оказалось вкусным, не терпким, и хряпнув стаканчик-другой, я сразу почувствовала себя лучше.
- О, - сказал Ифтах, высматривающий знакомых, - смотри, вон стоит Хилик, редактор газеты "Маарив"! - и он пошел здороваться. Я выпила еще стаканчик и, решив тоже пообщаться, подошла к ним.
- Ифтах, - говорю, - познакомь же меня скорее со своим другом!
- Хилик - Лена, Лена - Хилик.
- Хилик? - я пристально всматриваюсь, - не тот ли это известный Хилик, редактор "Маарива"? Как приятно познакомиться!
Хилик краснеет.
- Лена, не выпендривайся, - сказал Ифтах, и объяснил Хилику: - я ей только что сказал, кто ты.
Ну блин! К счастью, подошла девушка с бутербродами и скрасила неловкую паузу. Потом еще Йонит подошла. Сказала Ифтаху:
- Так я и знала, что ты на мой день рождения приведешь девушку, красивей, чем я!
- Вот глупости! - говорю, и Йонит немедленно полюбилась мне всей душой.
В общем, вечеринка была, как вечеринка, сначала бутерброды, потом арбуз, потом речи, потом пирог. Я заскучала, посасывала от скуки вино и уже довольно неплохо окосела.
- А давай, - предлагаю Ифтаху, - пойдем еще с кем-нибудь познакомимся! Вон, смотри, какой милый дедок! Подойдем и спросим: "Ну как оно там, на пенсии?"
- Ты что! - пугается Ифтах, - это бывший главный редактор новостей второго канала!
- Тогда, может, домой пойдем?
- Ну, пойдем.
Мы попрощались с Йонит. По дороге Ифтах показал мне йонитскую сестру. Бедняга, мало того, что не знаменитая, так еще и некрасивая и толстенькая. Наверное, ей так и придется всю жизнь прожить в тени своей выдающейся сестрицы.

Ночной Иерусалим был хорош. Мы проехали старые религиозные районы и вынырнули у стен Старого Города.
- Я хочу тебе что-то показать в Иерусалиме, - сказал Ифтах.
- Что именно?
- Это сюрприз!
Я огляделась. Вокруг почему-то были одни арабы. Неуютно как-то.
- Что еще за сюрпризы посреди ночи? - заволновалась я.
- Тебе понравится, ты такие штуки любишь! Надеюсь, что машину мою не здесь не угонят. Ты на каблуках? Это плохо...
Ифтах остановил машину у Восточных, арабских ворот Старого Города, и уверенно потащил меня прямо туда.
- Куда тебя несет, мама родная, - шепотом причитала я. У ворот стояли усатые арабские мужики и нехорошо на нас поглядывали. Я решила на всякий пожарный прикинуться туристкой и спросила у Ифтаха неуверенно:
- Бьютифул найт, изнт ит?
- Ес, ес, - сказал Ифтах, - не бойся, мы уже пришли.

Мы прошли мимо усачей и теперь стояли внутри арабской части Старого Города, у запертой крутящейся железной двери.
Я подергала.
Не открывалось.
- Если тут перелезть, то можно пойти гулять по стенам с арабской стороны, - сказал Ифтах, - только нужно действовать тихо и быстро. Снимай туфли и лезь!
Я ошарашенно раздумывала. Мимо нас прошли двое израильских солдат с автоматами на перевес, остановились неподалеку и начали с подозрением нас разглядывать.
- Бьютифул найт, - сказала я.
Солдаты потоптались и ушли.
Я скинула туфли и быстро вскарабкалась на вершину забора.
- Атас, идут! - зашипел Ифтах, - Прячься!
От неожиданности я немного разжала пальцы и, раздирая руки в кровь, съехала вниз прямо между решетками двери, оказавшись в клетке между ее запертыми половинками. Мы присели и затаились. Я рассматривала ладони: левая была расцарапана в кровь, правое запястье ободрано и уже начало опухать. Мимо под нами шел араб, напевая песенку. Нас он не видел. Остановившись в пяти метрах, он стал мочиться прямо на стену. Фу, ничего святого!
- Ты потрясающе спряталась, Лена, - тихо проворчал Ифтах, когда прохожий исчез, - давай лезь опять.
Я быстро перелезла через ворота, Ифтах перебросил мои туфли и спрыгнул вслед за мной.
Мы двинулись вдоль верхней кромки. Видно нас не было: со стороны улицы нас защищал высокий борт, изнутри - глубокая тень. Ночь была тихая, блестела редким светом в окошках. Мне пришло в голову, что, может, Ифтах нарочно нагнетает, чтобы я боялась? Водит своих баб сюда, для остроты ощущений. Не похоже на него, правда...
- А ты часто сюда ходишь? - спросила я.
- Что ты, с ума сошла?
- А как ты нашел это место?
- Не помню уже. Давно это было, еще в армии. Я здесь был всего два раза. Смотри, а внизу - школа.
Снизу виднелась разметка баскетбольного поля. Почему-то ее вид меня успокоил. Школа - все же не мечеть. Мечетей вокруг, правда, тоже хватало. А что такого, в конце концов? Двое туристов чинно гуляют себе по арабской стене в два часа ночи, любуются видом. Бьютифул найт. Мы дошли до тупика и повернули назад.

Когда мы, наконец, вернулись назад к воротам и перелезли обратно, у меня отлегло от сердца. У Ифтаха отлегло от сердца, только когда он увидел свою машину в целости и невредимости. У него в Иерусалиме два раза угоняли.

- Как прошла вечеринка? - сонно спросил Орен.
- Да так, - отвечаю, - тебе бы не понравилось.