S.B. был немного на взводе, с утра он боролся с вирусами, которые приходили по почте от клиентов, потом боролся с самими клиентами и их непроходимой тупостью. Хотя в этой борьбе на сегодня он одержал вверх, это его не особо радовало. S.B. грустил, он блуждал в обед, по городу крутя в своей голове обрывки текстов разных песен и мечтая о всякой всячине типа пива и трубки, но сегодня он твердо решил не заходить в обед в бар, тем более и денег почти не осталось. S.B. наведался к местам поклонения - табачным киоскам с выбором табаков и трубок - и, погуляв еще около получаса по солнечному весеннему городу, он вернулся на работу. Делать особенно было нечего, так что S.B. полез в Интернет, поиграл в мелкие игрушки типа тетриса и xMemory, а также кубики, несколько раз покурил, выпил чаю с лимоном и вскоре с чувством выполненного долга отправился домой. Сегодня он решил не ехать на метро, а прогуляться до маршрутки пешком. S.B. шел по проспекту, но вернувшееся грустное настроение мешало ему насладится хорошей весенней погодой и он шел мрачно скользя взглядом по встречным прохожим, машинально задерживая его на симпатичных девушках, когда вдали показалась знакомая вывеска. Проиграв в короткой, но упорной схватке с собой, он зашел в бар. Усевшись за стойку и раскурив свой Stanwell, S.B. сделал первый глоток холодного пива, грусть не покидала его, так что S.B. решил ни о чем не думать и просто дымил Данхиллом, смотря клипы по телевизору, прикрепленному под потолком. Прошло полчаса, пиво в бокале исчезло, и S.B. уже почувствовал, что табака в трубке осталось на пару минут. Медленно докурив, он размешал иглой тройника пепел в чашке трубки и как в замедленном кино стал высыпать серый еще чуть дымящийся пепел в массивную глиняную пепельницу. Пепел, струясь, как песок в часах, медленно укладывался в небольшую горку посередине пепельницы. Серый, чуть белесый, мелкий, что говорило о том, что табак выкурен без остатка, он словно вкрадчиво нашептывал ему, что все будет хорошо и скоро наступит долгожданный май. S.B. расплатился, попрощался с барменами и охранником вышел на улицу. Его мрачная грусть превратился в светлую и, напевая - "Двигаться дальше, как страшно двигаться дальше…", он отправился домой, обдирать обои в коридоре.