Journals.ru - Сказка фиолетового мира

Они познакомились при крайне романтических обстоятельствах. Она, высокая длинноволосая брюнетка, красавица и умница - не женщина, а мечта поэта - сидела на скамеечке возле метро и рыдала горючими слезами: правый каблук высоченных новеньких туфлей предательски сломался, не выдержав напряженного ритма городского общественного транспорта. Он просто шел мимо, засунув руки в карманы, и вдруг увидел её. Будучи истинным джентельменом, Он поспешил подойти к ней, узнать, в чем дело и предложить свою помощь. Едва взглянув на него, Она принялась рыдать с удвоенной силой, и было от чего - стройные высокие красавцы один за другим проходили мимо, а к ней, как назло, подошел только этот пухленький коротышка с не очень-то симпатичным лицом, да еще и с огромным прыщом на носу. С трудом скрывая раздражение, она поинтересовалась у него, чем он собирается ей помочь - не на руках же он понесет её до дома, хотя идти, в принципе, не далеко - всего каких-то минут пятнадцать... Её удивлению не было предела, когда он взвалил её на плечи и понес в указанном направлении. Он не был силачом, и нес её до дома около получаса, жутко при этом сопя и потея. Несмотря на это неприятное впечатление, она все-таки была ему очень признательна, и даже вслух проронила что-то о том, что, кажется, не все джентельмены еще перевелись. Его героизм усугублялся также тем, что в её доме был пожизненно сломан лифт, а жила она на седьмом этаже. Он донес её до дверей квартиры и скромно отказался от приглашения в гости, попросив, все же, о возможности встретиться с ней в иных обстоятельствах. На первую встречу она пришла, движимая исключительно чувством благодарности, рассчитывая как можно скорее тактично от него отвязаться. Он не питал никаких иллюзий по поводу своей привлекательности, но решил добиться её расположения во что бы то ни стало. Она была просто поражена огромным букетом цветов, его скромной ненавязчивостью, и, главное, пообщавшись с ним всего полчаса, она поняла, что он является весьма интересным собеседником, поэтому решила не отвергать его сразу, а продолжить знакомство. Последующие встречи возбудили в ней подлинный интерес к его персоне. Он ухаживал за ней с галантностью истинного джентельмена: всегда был безукоризненно одет, пунктуален. Встречаясь и прощаясь с ней, он целовал ей руку, но только руку. Неизменно приходил на свидания с букетом цветов, читал её стихи, водил на самые интересные премьеры и выставки. Она была покорена его романтизмом, и первое неприятное впечатление от него быстро выветрилось из её головы. Прошло каких-то два месяца, и она поняла, что влюбилась в него без памяти. Она млела от одного звука его голоса и совершенно таяла, когда он брал её за руку. Он никогда не говорил ей о своих чувствах открыто, а она, как очень благовоспитанная девушка, стеснялась первой завести разговор о любви. Hо он был весьма проницателен, и понял, что настала пора для серьезного разговора об их отношениях. Ему хотелось признаться ей в любви как можно более красиво, чтобы это событие надолго запомнилось им обоим. Полный решимости открыть свои чувства, он направлялся к её дому. Его долго терзали раздумья, какую форму признания в любви предпочесть. Внезапно счастливая мысль осенила его - завершающий штрих к его романтическому ухаживанию, несомненно, положит серенада под окном любимой! Он подошел к её дому, встал под её окном, высоко задрал голову (ведь она жила на седьмом этаже!) и начал петь: "Зайка моя, я твой зайчик!". У него был прекрасный тенор, и природа не обделила его музыкальным слухом. Она услышала его пение, открыла окно, и, светясь от счастья, перегнулась через подоконник, чтобы лучше его слышать. Hо от волнения её ладошки так вспотели, что заскользили по гладкому подоконнику... Один лишь миг, и она оказалась распростертой у его ног на бетонной плите, в луже собственной крови. "Банька моя, я твой тазик " - только и булькнуло у него в горле. Он стоял в оцепенении, беспомощно глядя на окровавленный мешок мяса и костей (жира у неё не было) , который еще дергался в последних конвульсиях. Её чудесные зеленые глаза закрылись навсегда, и теперь только большая зеленая муха, жужжа, подлетала к её телу, почуяв запах свежей крови. Вокруг уже начал собираться народ, а он все стоял и не мог ни пошевелиться, ни что-либо сказать. Hо, наконец, шок начал проходить. Он сунул руки в карманы, бросил последний взгляд на её безжизненное тело, процедил сквозь зубы парочку крепких джентельменских ругательств и подумал, уходя прочь от этого места: "Твою мать, и ради этого я два месяца вокруг неё бобиком прыгал!" Hе спешите его осуждать. Просто он по натуре - завоеватель