«Легенда про Нах»
1
В стране Н., в городе П. был университет. И был в нем один студент, который крепко дружил с юношей по имени Эммануил. Юноша этот был единственным ужасным студентом: сессию он не сдавал, на пары не ходил… Эммануил целыми днями валялся, и на всеобщее неодобрение ему было плевать. Правда, иногда, Эммануил Впадло гулял со своим единственным другом Эрнстом, размышляя о природе лени человеческой. Эрнст так увлекся этим вопросом, что всерьез занялся философией, позабыв об учебе. Эммануил напомнить об этом своему другу не мог, ибо сам он об учебе позабыл года два назад.
И вот, как обычно неожиданно, словно расстройство желудка, пришла сессия. О да, именно она пришла, а не к ней пришли студенты! Как всегда черный потрепанный балахон таинственно скрывал её костлявое тело, а в руках она держала длинную кривую косу. На древке косы были зарубки: сколько их – столько студентов было завалено на экзаменах. В общем, Сессия была очень похожа на старушку Смерть, только страшнее.
Эрнст был абсолютно не готов к экзаменам, которые, к большому сожалению, тогда еще невозможно было поставить за бабки. Один за другим Эрнст валил их, пока не запорол всю сессию. Не считая Эммануила, такая успеваемость была беспрецедентным случаем в истории университета. Преподы стали шарахаться от Эрнста как от чумы, а декан – от преподов, так как в его лысую голову никак не укладывалось, что в их тесном мире появился последователь Впадла. Сам же Эрнст Мах еще не осознавал, что встал на путь темной стороны, с которой обратного пути нет.
К удивлению Эрнста, из университета его не исключили (впрочем, как и Эммануила), так как в скором времени намечался визит Короля по поводу конкурса Вузов страны.
И вот, студенты, добросовестно отработав практику: одарив университет банками с краской, отправились на летние каникулы. Все кроме двух нелюбимых всеми друзей уехали из П.. Эрнст сначала тоже хотел покинуть город в поисках работы, но куда он не приходил – слышал слова вроде: «Мах, а Мах! Иди-ка ты отсюда нах!» или «Нах ты приперся, Мах?». В общем, с работой у него, мягко говоря, не вышло; так что теперь Эрнсту предстояло провести лето в обществе Впадла, рядом с которым лень себе нос было почесать. Но даже такой друг – все-таки лучше, чем вообще никого. По крайней мере, Эммануил его прекрасно понимал: в своё время ведь он тоже стал изгоем.
Однако, как ни странно, в присутствии Впадла Эрнст Мах был дееспособен: за месяц трудов (не слишком упорных) им был написан философский трактат, который доказывал абсолютность пространства, времени и движения. Но это не суть важно. Главное было в том, что молодой философ начал осознавать, что рамки, в которые преподы загоняли мировоззрение студентов, были слишком узкими для адекватного восприятия действительности. В них, к примеру, явно не укладывалось понятие лени, которое для Впадла было вообще основополагающим. Не желая мириться с несовершенством взглядов, Эрнст отбросил старые университетские догматы. На этом его падение (а может наоборот, вознесение?) на темную сторону завершилось.
Всеобщее неодобрение города П. могло легко перейти в самосуд над двумя горе-студентами. Поэтому им приходилось скрываться от глаз людских, и только ночью они выбирались из своего убежища и незаметно пробирались в университет, где им читали курс лекций. Да, это довольно странно, что преподы не отказались от Впадла с Махом…но в то время и в том месте знания ценились превыше всего, а преподы были обязаны передавать их студентам чтобы ни случилось. Так, в бегах от издевательств и насмешек, прошла осень, приглашая на порог университета старую гостью, визиты которой для студентов очень часто заканчивались фатально. К всеобщему изумлению, Эрнст сдал все экзамены с первого раза и даже без троек. Эммануил, конечно, до такого опускаться не стал, и как обычно, всю сессию провалялся на диване, изредка через силу почухивая себе пятку.
Успехи Маха в учебе были для многих его сокурсников необъяснимыми: как можно, забивая на пары добиться таких результатов? И эта загадочность естественно стала причиной сначала опасливого, а потом откровенного и открытого интереса окружающих. У Эрнста появились первые поклонники, которые жадно впитывали новые, девственные идеи своего кумира, находя им ежедневно десятки подтверждений. Неизвестно чем бы это закончилось, если бы не в один праздничный день, (для кого прекрасный, для кого - не очень) по приказу находившегося на грани срыва Короля, повесили Эммануила Впадло на глазах у всего города. С одной стороны эта смерть была просто катастрофой, невосполнимой потерей… Но с другой, именно она открыла Эрнсту сразу все тайны.
Мах не мог находиться в городе из-за подозрений в сообщничестве с Эммануилом. Друзей и родственников в других местах, кроме П. у Эрнста не было, поэтому ему приходилось скрываться где попало. Леса, заброшенные фермы, грязные придорожные трактиры не раз становились беглому студенту родным домом.
И если бы герой этой легенды был обычным слабовольным обывателем, то, наверное, уже бы давно сдался на волю своих палачей. Однако Эрнст Нах(он сменил фамилию для конспирации) не мог пойти на такой легкомысленный шаг, держа в голове столько идей переустройства мира.


Зная, что за ним могут пойти люди и вместе они могут победить, заплатив, конечно, свою цену.
2
И вот, сидя перед грязным пивным бокалом в не менее грязном кабаке, Эрнст решил перейти в наступление. Почему именно сейчас? Пожалуй, он этого с точностью сказать не мог. Может, потому что кончилось пиво, а может ему это подсказало сердце, лениво постукивающее под грязной черной сутаной.
Дверь в придорожрую забегалову открылась чей-то ногой, и в полусумеречный мир пьяниц и дешевых шлюх вошли трое. Хозяин заведения сдавленным голосом приветствовал нежданных гостей, которые уже рассыпались в сумраке, отыскивая тех, кто по своей глупости переступил закон. Если бы такие нашлись, то их бы в компании кабачника повесили на ближайшем дереве.
Где-то в углу таверны раздался крик - и один из королевских смотрителей порядка упал между столиками с ножом между лопаток. Убийца побежал к выходу. Другой смотритель метнул в удаляющуюся мишень кортик, который к большому его разочарованию попал куда-то в предплечье, не остановив своей жертвы. Третий смотритель порядка плюнул на преследование и бросился к раненому товарищу, надеясь облегчить его последние минуты. Тем временем, увидев, что дело пахнет керосином, пропойцы начали пробираться вслед за убийцей и вторым смотрителем к выходу.
Воспользовавшись неразберихой, которая могла очень скоро закончится всеобщим мордобоем, Эрнст Нах порвал бычий пузырь, вместо стекла вставленный в маленькую покосившуюся оконную раму, и нырнул в морозную темень, слыша как его сутана с треском рвется о что-то острое. «Хорошо еще, что это была только сутана».
После душной, натопленной таверны, свежий воздух был особенно приятен. Аромат хвойных гигантов, что росли справа от дороги, бодряще врывался в легкие; где-то совсем неподалеку ухала полярная сова.
Эрнст шел, плотно закутавшись, и глядел себе под ноги, в которые после нескольких часов быстрой ходьбы уже прокралась легкая усталость. А дорога была дальняя, причем думать об отдыхе не приходилось. Пока еще темно - у него больше шансов не нарваться на патруль или повстречать каких-нибудь очень бдительных купцов. Правда ночью сильно повышалась вероятность встречи с разбойниками… И это было тоже плохо, так как ни денег ни оружия у беглого студента не было. Оставалось разве что надеяться, что в темноте его примут максимум за ходячее пугало.
Рассвет встретил утомившегося одинокого путника розовой улыбкой, а сосны да ели – белоснежным одеянием. Эрнст Нах же встретил своих приветливых провожатых лишь слипающимися глазами и струйками горячего пара, все гуще вырывающимися из его рта. Друг покойного Эммануила шел всю ночь к границе с Л., которую по слухам, подслушанным в придорожном кабаке, сейчас раздирали междоусобицы. Там два герцога объединили свои силы и послали помазанника божьего куда подальше. Соседи не остались равнодушными к горю Л. и тут же наводнили её ордами наёмников в надежде отхватить себе кусок этой несчастной страны. Принимая во внимание эти скудные сведения о политической обстановке своего убежища, трудно было не понять всю опасность путешествия. Эрнст прекрасно понимал, что если в Л. его не убьют из-за сотрудничества с Эманнуилом Впадло, то убьют просто так, пользуясь смутой. И все же студент надеялся, что он сможет укрыться где-то в хижине лесника, выполняя тому черную работу за кров над головой и кусок сырого хлеба. А в свободное от работы время он будет писать: благо бумаги и чернил он захватил с лихвой.
В ясном небе появились крупные молочно-белые снежные хлопья. Они мерно падали на черную грязную, и теперь еще порванную на бедре сутану Эрнста. Иногда снежинки падали ему на лицо, и Нах утолял ими свою жажду.
Через некоторое время солнце перевалило через зенит и теперь грело своими ласковыми лучами спину путника, а деревья не отбрасывали на него своих холодных теней, чтобы не отбирать драгоценного тепла.
Впереди, окутанный туманной дымкой, высился пограничный форпост Н.Он состоял из двух соединенных между собой каменным мостиком конусных башен, которые поднимались так высоко, что Эрнсту сперва показалось – их шпили утопают в облаках. Конечно, подойдя ближе на пару тысяч шагов, он убедился что это не так. Но все же башни были достаточно высокими, чтобы из их бойниц дозорный, пользуясь специальными увеличительными приборами, мог хорошо разглядеть белку в сорока километрах от границы.
На счастье Эрнста – дозор велся только по ту сторону границы, поэтому студента никто не заметил. И все же Нах не стал пренебрегать своей безопасностью и продолжил свой путь по обочине дороги, скрываюсь под развесистыми кронами елей.
День близился к завершению – и густо-желтый диск, умирающий на ночь, был тому свидетелем. «И даже соучастником» - подумал путник с грустной ухмылкой, вспоминая лекции по праву с доктором Атром. Однако всякая мимика исчезла с лица студента, когда он увидел в двадцати шагах от себя волка. Его бело-серый окрас практически сливался с лесным пейзажем, выделялась лишь кроваво-красная пасть, обнажившаяся в хищном оскале. Что, судя по всему, не сулило Эрнсту ничего хорошего. «Правда, если я не ошибаюсь, эти звери охотятся стаей из пяти-шести особей.» -вспомнил он лекции по зоологии. Но похоже профессор Ревз ошибался… То ли с этим волком было не все в порядке, то ли он порядком проголодался… Короче говоря, он приближался к Эрнсту Наху, смотря своей жертве прямо в глаза. Студент, однако, не стал ждать быстрой развязки: не растерявшись, он отломал от соседней ели высохшую массивную ветвь и приготовился к драке.