А март бешено ярится на доставшийся зиме день и стреляет солнечными бликами с крыш небоскребов, как притаившийся снайпер. Скоро, уже совсем скоро. И стрелки сойдутся на этом дне перекрестьем прицела. Смерть будет нежной, словно снег, не успевший долететь до земли и превратившийся в дождь. Зима уйдет во сне в царство вечной охоты, где всегда ее будет ждать холодный замок, с легкими узорами на стеклах, лес, припорошенный белыми кристалликами, рыбы, красиво вмерзшие в ледяную воду и Охотник, так горячо и страстно, и странно любящий этот холод и восемнадцать миллионов оттенков белого, расходящихся от нее во все стороны. Охотник не ждет весны, он ждет, когда зима вернется к нему. Только к нему.
Весна будет другой. Без этого гладкого, испещренного острыми углами белого. Сначала лаконичная, черно-серая, как набросок японского мастера на рисовой бумаге, она прорастет в сочное полотно художника-декадента эпохи Возрождения. И станет сладко, сладко, как когда надкусываешь спелое яблоко и сок бежит по губам, по венам, по дворам, вместе с капелью, апрельскими дождями, майскими грозами, через край..

Current music: Арефьева – Танец с полотенцем