Мутный свет слабых ламп отражается от жёлтых стен и растекается по пыльному воздуху. Шаг вперёд, ещё один, ещё. Можно смотреть по сторонам. Но вокруг только двери. Закрытые наглухо, приоткрытые, снятые с петель. Это не важно. Важно то
что внутри. Правда, взгляд упорно соскакивает на грязные плитки пола. Но звуки настигают неизбежно.
За этой дверью кто-то задыхается от влажного, гнойного кашля. Волна за волной кашль вбивает человека в койку, разрывая грудь изнутри сотнями лезвий боли. А вот тут слышно тихое постанывание на каждом выдохе, как будто оно способно унять режущие пульсации взбесившегося сердца.
Идём дальше. Ещё шаг. Ещё. Нужно идти. Быстрее. Но запах этого места всегда на сто шагов обвивает вокруг каждого гостя. Странная смесь рвоты, человеческого дерьма, старости и хлорки.
А здесь кто-то властный и безразличный терзает измученного, полубредящего человека вопросами. Одними и теми же. Монотонными, назойливыми, непонятными и унизительными. Этому голосу плевать на несвязные попытки объясниться, оправдаться.
Ему плевать на то, что каждый из пленников этих дверей приходил сюда сам, с надеждой. Ему плевать на то, когда замолкнут эти голоса. Ему важны только правила игры, которые придумали подобные ему. И кто сказал, что эти правила должны
быть добрыми, умными, полезными? Да никто. Главное, что они должны быть удобными для этих самых наглых и властных голосов. Голосов, котором не нужны хлысты чтобы истязать. Голосов, которым хватает бумаги, ампул и безразличия, чтобы потушить
любую жизнь.
Да, это не ад. Это просто больница. Но где грань?

Состояние: а вы угадайте