Он шел – стремительный и сильный,
пурпурный плащ неся вразброс.
И лоб его – что герб фамильный,
и словно герб – фамильный нос.
Дитя династии ученой,
рожденный мыслить отвлеченно…
Он шел, беспечный и веселый,
по плитам каменного пола
в тот зал, где ждал его народ,
где –
воплощеньем формул голых –
вознесся бронзовый у-род.
Вошел – и трубы вострубили,
и копья грянули в щиты.
И вот он встал у спецплиты,
где тот Рубиновый Рубильник.
Кивнул царю, кивнул толпе,
потом кивнул жрецам-балбесам.
Сказал, что долго он корпел
над термоядерным процессом,
что кое-что сумел усечь,
что изобрел вот эту штуку,
что в жизни главное – наука,
а прочим можно пренебречь.
А царь дивился: «Ну, мозги!..
Не жаль казны, не жаль расхода.
Теперь напляшутся враги!
Теперь мы всех! Теперь мы с ходу!
Отбросьте, воины, мечи –
теперь у нас иные виды!
Давай включай!»
И тот включил.
И прекратилась Атлантида.