День 6. (суббота, 23 августа)
А это был день Великой Охоты. С утра наш батальонный психолог получила сообщение от бабушки бойца, слинявшего из части, о том, что он прячется у неё на квартире.
Мы с психологом в темпе вальса направились к месту событий. Сразу же нам дверь не открыли, мобильный не брали, но за дверью определённо была жизнь, поэтому комбат приял решение брать «бегунка» измором. Я остался на площадке подъезда, не допуская того, чтобы боец сбежал повторно, психолог же направилась к местному участковому, для получения разрешения на взлом двери. Но как всегда, в нужное время милиции и след простыл. Тогда психолог направилась в часть, так как ей и так работы хватало. Через пару часов стояния мне попалась бабушка бойца, выходившая из дома за покупками (от внука секретилась со страшной силой, глазами показала мне, что внук в квартире). По дороге до входной двери в подъезд мы с ней перекинулись словами, общим лейтмотивом которого был мой спич о неизбежности поимки беглеца. Это так и было: либо он сам бы к нам вышел и этот случай бы замяли, либо его вытащили бы из дома с ментами и в наручниках, откуда была прямя дорога в цугундер.
Короче говоря, после шести часов осады боец принял решение выйти и сдаться только психологу. Психолога привёз зампотех, который и отвёз нашу весёлую компанию в часть.
Тут-то мы и узнали сногсшибательную новость: приехали мы в 18 часов, а в 16 часов было объявлено решение об отправке батальона маршем ранним утром следующего дня. Комбат был в прострации, так как следовало сделать кучу работы, как то выгнать технику из парка, подготовить необходимые документы, собрать всех людей из увольнений прочее. И это всё при условии, что весь полк уже ушёл и наш батальон остался в части один, поэтому помощи было ждать не от кого. Штабники зависли в канцелярии до часа ночи, срочно доводили до ума карту марша, советовались со штабниками соседнего полка, которые тоже ожидали той же котовасии в свой адрес.
В очередной раз показал свой дебильный норов наш состав «партизан». В принципе «партизаны» процентов на 85 – дебилы и алкоголики. Без всякого преувеличения! У нас в батальоне «партизан» было 9 человек: я и 8 рядовых. Так вот без залётов по пьянке были лишь двое: я и один из водителей, с остальными уже имел беседу и.о. командира полка, хотя комбат высказал всё красочнее и в более клёвых выражениях по цепочке: кто, кого и каким образом будет сношать их и их руководство из-за идиотского залёта.
День 7. (воскресенье, 24 августа)
Вечером предыдущего дня подъём был назначен на 4 утра. Но я видимо пролетел мимо основных событий, уж не знаю как. Просто с утра никакой отправки маршем не произошло, так как всё опять переиграли с ного на голову – всё-таки отправка на ж/д во вторник следующей недели. В этот день впервые дал себе послабление и отпросился в шесть вечера. В появившееся время посмотрел телек, почитал, полазил в Инете – сделал всё то, чего был полностью лишён всю неделю сборов.
День 8. (понедельник, 25 августа)
Привычный уже подъём в 4 утра, прибытие в часть поутру, прибытие в парк. Сформировали колонну, я оказался на БМП-1-КШ вместе с начальником связи батальона, на башне. Об этом отъэсэмэсил маме. Потом получил от неё СМС-ку о том, что она меня увидела и узнала.
По прибытию на станцию начали погрузку. Здорово пополнил свой опыт: теперь знаю на фига танку шпоры, как его направлять при движении на платформе и прочие мелочи. К концу дня, когда мозги уже плавились, получили команду, что не только грузим технику на платформу, для отправки на следующий день, но и отправляемся уже сегодня. Но нас спасли железнодорожники, не допустившие эшелон к отправке. Поэтому для меня всёограничилось лишь отвозом барахла в людской вагон – «теплушку», которая стала нашим домом на 2 дня.
После этого напоследок встретился с Раисом и Сашкой. Попили пиво, поговорили о моих сборах, о будущем… Душевно.
День 9. (вторник, 26 августа)
К 8.00 прибыл на станцию, где стоял наш уже сформированный эшелон. Если кто-то думает, что отправка войскового подразделения по ж/д – это платформы с техникой и пассажирские вагоны-купэ, тот дико ошибается. Платформы с техникой присутствуют, правда, железнодорожники (такое уж сложилось впечатление) выделили самые «убитые» платформы.
А на счёт пассажирских вагонов… Нам выделили «людские вагоны» - простые теплушки из фильмов о войне. Из внутренностей – только грубые деревянные нары, отсутствие удобств. Наши командиры ещё забраковали грузовой вагон, в котором только что возили муку, вот была бы жопа, если в таком разместили.
Первым делом все лейтёхи и капитаны направили свои стопы в близлежащий магазин, где затарились тысячи на полторы рублей: пивом, водкой, всяческой пищей. После погрузки в 9 утра мы стояли ещё до 4 часов дня, ждали локомотива. Дальше тронулись в путь.
Тут-то и началось празднование. Уже в 15 часов чуть не вспыхнула драка, но её быстро замяли. Компания подобралась душевная: управление батальона, майор и лейтенант из пехоты, капитан-химик, старлей из службы РАВ (ракетно-артиллерийское вооружение), связисты и комендантский взвод. Всё было достаточно душевно, познавательно и прикольно. На одном из переездов чуть не отстал от эшелона и часа полтора ехал между вагонами. Устроился удачно, была скамеечка, было тепло. При остановке я бегом рванул с платформы, но перед самым своим вагоном растянулся на гравии. В результате рухнул на правый бок и расцарапал его (ногу, плечо, ладонь). Царапины сполоснул водкой, и веселье пошло своим чередом.
Сам уж не помню, как улёгся спать. Ориентировочно, я улёгся спать где-то часов в 9-10 вечера (просто помню, что темнеть стало). Ночь была нормальной – не мёрзли, никого не сдуло.
День 10. (среда, 27 августа)
Утречком (часов в 5-6 утра) я встал в нормальном состоянии. Относительно, конечно, нормальном – похмелье выражалось просто в лёгкой головной боли. С зампотехом, которому всё-таки заехали в глаз, мы съели по яблоку. Куча минералов и витаминов – всё, что нужно похмельному телу.
Огляделся и понял, что находимся уже в Оренбурге. Оказывается, нас нещадно гнали всю ночь без остановок, так что свои 650 километров мы сделали за 14 часов. Для воинского эшелона это очень быстро, по опыту кадровых военных такой же путь они иногда проделывали за двое суток минимум.
Потом опять началось великое стояние. Стояли чуть ли не до 2-3 часов дня. Затем минут за сорок дошли до станции выгрузки – 20-й разъезд.
Сразу же обнаружился косяк: на весь эшелон была лишь одна пригодная для этого бетонная рампа. Остальные 2 рампы были предназначены для колёсной техники. Но делать было нечего, железнодорожники сами так решили.
Рампа для колёсной техники состояла из сварных металлических конструкций, имеющих в сечении вид короба. Всё на вид здорово и надёжно, однако крепились между собой они 3-мм трубами и 8-мм проволокой, короче, для махины весом 46 тонн разрушить конструкцию – раз плюнуть. Так и пошло. БМП, МТЛБ и колсная техника сошли нормально, первые танки тоже, а дальше началось кино, так как от танков рампа начала ходить ходуном. Под конец один из танков из-за колебаний рампы слез одной гусеницей с платформы и зацепился за пару выступов на платформе. Не туда и не сюда. При попытке как-то его сдвинуть, стал сползать и с рампы тоже, до полного срыва гусеницы и посадки танка на днище оставалось чуть. Потом вторым танком его сумели обратно выдернуть на платформу, притом все выступы, за которые он цеплялся, просто вырвал. Но разрушение рампы уже началось – последний взвод уже просто прыгал с платформы на развалины рампы. Потом изувеченную рампу просто тросами оттянули от платформы, чтобы не мешать движение поездов.
Последние машины вообще прыгали с платформ. Незабываемое зрелище и крики восторга.
Время приближалось часам к семи вечера. Было принято решение заночевать прямо рядом со станцией, так как ночной марш на фиг никому не был нужен – недолго было до того, что врезались бы во что-то или задавили бы кого-то.
Практически весь батальон спал в спальных мешках. Я же оказался в дурацкой ситуации, спальника у меня нет (просто не знал, что он будет нужен, а выдавать его мне за казённый счёт никто не собирался), поэтому спать я начинал под открытым небом, рядом с БРМ-1К разведчиков. В три часа ночи уже спать стало невмоготу из-за холода, поэтому я, прячась от ветра, притулился около нашей БМП-1КШ, у задних дверей.
Тут же вскоре показался наш начштаба, которому тоже не спалось из-за дубняка. В результате, оба мы легли спать в БМП: начштаба в десантном отделении разложился, а в командном, под башней.
Утром поднялись и часов в 10 тронулись в путь. Первым шёл танк комбата, за ним наша БМП и весь батальон.
На десятом километре марша наша «Бэха» встала из-за потери масла. В поднявшейся до неба пыли разглядеть было нельзя ничего, поэтому мы просто закупорились в машине и стали ждать замыкающий колонну БРЭМ (бронированную ремонтно-эксплуатационную машину на базе Т-55) на котором шёл наш зампотех. Он взял нас на буксир. Первый раз дёрнул так резко, что наша 12-тонная БМП по инерции скакнула вперёд и врезалась в БРЭМ (потом я посмотрел и увидел, что на БРЭМе никаких царапин нет, у нас же смяло фальшборт слева у ведущего колеса). Через километров 6-8 БРЭМ сам сломался, забрызгав БМП своим маслом.
Вот тебе и начало марша! А впереди ещё километров 70.
Стали сами заниматься своими машинами. У нас стали устранять утечку масла на трансмиссии, на БРЭМе пришлось перетягивать все магистрали. Тут же и пообедали сухпаями: один офицерам, один механикам.
Перед обедом приключился прикол. Начали мыть руки, для чего взяли пятилитровую баклажку воды. После помывки принюхались и охренели. Оказывается, мы мыли руки не водой, а водкой. Вот это было истерическое ржание!
Кроме нас километрах в 4 впереди встал БТС ремонтной роты. До него мы доехали часов в 3 дня, завели его, дернув буксиром.
Проехали после этого ещё километров 10-15 и опять встали: БМП-шка стала перегреваться, а БРЭМ же стал пускать масло из двигателя (а не из трансмиссии, как было 15 километрами ранее). БТС нас обогнал и ушёл вперёд.
Вот и начался новый этап ремонта. Механик БМП сделал новый патрубок на магистраль, на БРЭМе стали перетягивать заново практически все магистрали – и топливные, и масляные.
Помощи ни от батальона, ни от полка не было (как мы потом узнали, батальон пришёл к новому лагерю в 7 вечера). Единственной подмогой стал начальник штаба с баночкой паштета, двумя пачками галет и баклажкой водки. Пища богов!
Он предупредил нас о стоп-приказе в 21.00.
Часам к 7 вечера ремонт, в общем и целом, был закончен, поэтому мы в темпе вальса рванули вперёд, стараясь успеть до начала действия приказа к старому лагерю, в котором батальон размещался в прошлогодние учения. При переправе через брод наткнулись на заглохший БТС. Оказалось, что водила заглох при входе в брод и заглох, а завестись у него не хватило умения (оказывается, это была его первая поездка за рычагами). Под аккомпанемент матюгов зампотеха и начштаба БТС переправился и втопил по дороге, но не в том направлении. Начштаба отправился на «Урале» вдогонку, мы же потянулись за БРЭМ-ом. Немного погодя он опять встал, но показал нам, чтобы мы его не ждали. Где-то без четверти девять мы прибыли в старый лагерь, где, наконец, смогли отмыться от пыли.
Я отправился на «Урале» за БРЭМ-ом, так как зампотех дороги в старый лагерь не знал. Его мы нашли перед самым закатом и полным ходом пошли в лагерь. Пришли на место уже в полной темноте. Нас ждали БМП, бедовая БТС и машина ремонтной роты.
В машине РМО уже перекусили, как положено. Там же и улеглись спать. Мне достался гамак. Никогда не спалось так здорово.