До звонка оставалось несколько минут, сумка тяжело оттягивала плечо и я быстрым шагом даже не смотря по сторонам несся по коридору. Прямо на моем пути стоял мальчишка, и я сбавил шаг, что бы не налететь на растеренного паренька который внимательно всматривался в белый лист бумаги - явно документ. "Новенький..." - понял я, подойдя ближе к нему.
- Привет! - я первый решил познакомиться.
Мальчик вздрогнул и поднял на меня огромные доверчивые карие глаза.
- Как тебя зовут? Ты новенький? - я решил взять инициативу в свои руки, потому, что парень растеренно смотрел на меня, явно не понимая что мне от него нужно.
- ... да, Тимафей... - почти шепотом, отчаянно краснея пролепетал он.
Прозвенел звонок, прервав наш только более менее начавший разговор.
- Извини, мне пора. Я Влад! - крикнул я на ходу, попровляя лямку сумки, - еще увидимся!
Я сидел на скучном уроке экономики, которая меня обсолютно не интересовала, честно говоря, она мне просто не нужна. Уж с чем а с "политической экономикой" я свое будущее никак не связываю. Я уткнулся в тетрадь, покручивая в пальцах карандаш, мысленно стараясь вспомнить черты лица нового знакомого. Мне очень понравились его большие темные глаза, безумное сочитание... окуратный слегка вздернутый носик, тонкая линия губ, на детском, почти кукольном лице. Мне ужасно захотелось его нарисовать, меня давно никто так не вдохнавлял. Тонкий, хрупкий мальчик, но с огромной, чистой и доверчивой, пока не запятнноной душой.
**************************************************************************************************************************************
Рука дрогнула - как бы я не старался, полностью изобразить его внешность, мне не удавалось. Получался похожий мальчик, но черты выходили на столько идеальными, что это уже был не Тимофей, не тот смущенный паренек, которого я встретил в коридоре, скорее это походило на холодную мраморную статую.
Мне необходимо увидеть его хотя бы еще раз, чтобы запечатлеть в памяти особенности его черт.
Я быстрым шагом направлялся в свою комнату, пока в голове еще было свежо воспоминание случайного знакомого. Я уже мысленно представлял, в каком ракурсе я буду писать, и какие оттенки я использую для изображения цвета его волос, цвета спелой пшеницы.
Вдруг я услышал шум - чей-то приказной тон, потом смешок нескольких людей и голос, въевшейся в мою память, который отчаянно просил о пощаде.
Удар, и довольный смех, а потом знакомый голос почти не слышно, только болезненный вздох, так, что внутри все похолодело, а сердце сжалось, и я бросился в тот кабинет.
Дверь оказалась запертой, и я осознавая, что там происходит, с разбега выбил ее. Передо мной предстала ужасная картина - все как я и предполагал. Они жестоко насиловали его…
- Какого черта?! - заорал мой одноклассник Леша, он даже не успел поднять штаны.
- Сволочь ! - я не выдержал. Я бросился на него и ударил так, что он споткнулся о собственные стянутые брюки. Я был готов удушить эту тварь, но на меня накинулись еще двое участника этой подлости. Кто-то ударил меня по лицу и я вывернув его руку, ударил его головой о парту. Не дожидаясь удара от третьего подонка, я ударил его коленом под дых, и оттолкнув от себя произнес:
- …пошли вон…
Они сбежали, а я упал на колени перед избитым Тимофеем. Я помог ему подняться, поправляя испачканную одежду. Я последний раз оглядел кабинет. Сердце обливалось кровью - как же им хватило жестокости издеваться над таким не винным созданием. Даже на парте остались застывающие капли крови. По его щекам текли слезы, но он не проронил ни звука. Я молча взял его на руки и понес в медпункт. Голова Тимофея запрокинулась и мне показалось, что он потерял сознание. Теперь, разглядев его ближе, я понял почему он стал их жертвой - он слишком красив. Все мои идеи с его портретом тут же забылись, теперь я хотел написать ангела, и этим ангелом будет он.
Утро - по- настоящему осеннее: холодное и мрачное, расписанное нескончаемыми красками природы; вдохновляющее и умиротворенное. Истинная находка для творческих натур. То, что заставляет душу трепетать, и разрывает ее на части от бесконечного количества представлений о будующих картинах.
Мне захотелось вдохнуть морозный свежий воздух, который трепетал за окном длинные ветви золотой березы. Оставшаяся листва покрылась инеем, придавая особую торжественность обычному осеннему утру.
Я распахнул настежь окно - холодный поток воздуха ударил мне в лицо, сдувая с глаз пряди волос.
Всю ночь я не спал, размышляя как же мне отомстить за Тимофея. Решение оказалось на столько элементарным, что я даже усмехнулся.
Я достал мобильник и выбрав нужный номер, поднес телефон к уху.
- Да… - тихий заспанный голос.
- Привет Юр, мне нужна твоя помощь.
- Привет, а что произошло? - с настороженностью спросил друг.
- Давай встретимся и поговорим. Приезжай завтра утром, часов в восемь в пансион, нужно проучить пару человек.
- Понял. - хрипловатый голос оборвали гудки.
Я с нетерпением ждал, когда закончатся учебные часы. Ждал, чтобы на конец навестить Тимофея. Мне страшно было подумать, как тяжело ему сейчас, как не легко ему будет смотреть всем в глаза после такого унижения. Представляю, как он возненавидит пансион. Честно, я и сам его особо не любил никогда. В этих стенах происходило не мало таких случаев, но никогда это не выходило за пределы пансиона. Даже учителя, узнавающие происходящее тщательно все скрывали, что бы не запятнать репутацию единственного «благородного заведения» для мальчиков. Все, что меня здесь держало - это жажда к искусству, та жажда, которая не утолиться обычными школьными уроками рисования, МХК и истории.
Я сбежал с последнего урока, взял папку со вчерашним наброском и устремился в медпункт. Он спал - сжав рукой конец простыни, с таким выражением лица, будто эти подонки и там его мучают. Были видны синяки на его лице и запястье - не единственное последствие вчерашнего.
Я достал карандаш - стал писать новую картину. Я хотел с точностью запечатлить его лицо - до мельчайших подробностей. Жаль глаза закрыты, - но это придает ему еще больше обаяния.
Штрих за штрихом, я оттачивал его чистоту и невинность на бумаге. Я чуть приукрасил линию скул, в опухших чертах которой, уже не угадывалась точёность и правильность линий его лица. Но маленькую складочку между бровей я оставил - это придавало Тимофею особую притягательность - душа маленького мальчика, лишь на лице которого отпечатались нестерпимые муки.
Ресницы Тимофея дрогнули, и он глубоко вздохнув, попытался перевернуться. Я замер от одной только мысли, какую боль он сейчас испытывает. Он застонал, но заметив меня тут же смолк.
- Тебе лучше сейчас не двигаться… - в полголоса, видя как Тимофей залился краской и отвел глаза в пол.
- Спасибо… - прошептал он. Черные ресницы задрожали, и он прикусил губу.
Я понимал как паршиво он себя чувствует. Комок подкатил к моему горлу, я не знал что сказать. Он судорожно взглотнул, и осознав что парень плачет я протянул ему бокал воды. Я поил его из своих рук - словно раненого зверька. А когда испуганные глаза на конец поднялись на меня, я вытер с его щеки слезу и произнес:
- Не плачь, они еще получат свое, а вот тебя больше никто никогда не посмеет тронуть. Я обещаю.
- Зачем они так со мной? - всхлипывая, тихим, еле-слышным голосом спросил он.
Сердце защемило, мне захотелось спрятать Тимофея как можно дальше от всех, чтобы никакая мразь не смогла больше прикоснуться к его тонкому телу.
- По тому, что иначе подонки жить не умеют.
Тимофей перевел взгляд на стул, где лежала папка с рисунком.
- Интересно? - я посмотрел на любопытное лицо парня.
Он кивнул, и я поднес его портрет.
- Это…?
-…ты, - подтвердил я, и Тимофей в изумлении распахнул на меня свои карие глаза. Вновь этот взгляд - немного детский, наивный и ожидающий.
- Вы..
- Ты - поправил его я, - у нас разница всего три года.
- Ты, …Влад, - он вопрошающе посмотрел на меня, словно проверяя, правильно сказал или нет, - …художник?
- Ну, в общем, да. А тебя это интересует? - я радовался тому, что паренек проникся ко мне доверием.
Тимофей кивнул.
- Ты портретист? - он с интересом, как мне казалось разглядывал почти каждый штрих.
- Вообще, я больше занимаюсь живописью, но увидев как ты спишь не удержался и сделал набросок, - я соврал, чтобы не напугать Тимофея высказываниями о его красоте.
- Набросок? Да с такой точностью, я бы за три часа не написал! - Он оживился, в глазах загорелся живой огонек интереса.
- Ты рисуешь? - мое любопытство не имело предела.
- Именно рисую… вернее когда-то,- он опять запнулся и покраснел.
- Ты где-то учился специально, или сам?
- Сам, когда время было.
- Покажешь? - меня заинтересовал этот факт.
- Угу, - он дернулся, и будто вспомнив о своем состоянии вздохнул, - потом, когда смогу… - он опять опустил глаза.
- Хорошо, я буду ждать. Хочешь, я оставлю тебе эту папку, и ты сможешь порисовать?
Тимофей немного застенчиво приподнял взгляд.
- Если можно… Я потом все верну!- он сказал это с таким важным видом, что я не вольно улыбнулся.
- У меня таких папок полно, так что возвращать не стоит.
- Спасибо… - поблагодарил он.
Минуту мы молчали, не зная что спросить друг у друга.
- Зачем ты меня приукрасил? Настоящий художник должен запечетлять на бумаге все так, как есть на самом деле.
Я снова улыбнулся, не в силах удержаться от восхищения.
- Я лишь убрал то, что тебе не должно принадлежать, - естественно я говорил о синяках, - Ну, если хочешь, я могу исправить.
- Нет! - почти выкрикнул он.
- Видишь, значит ты тоже эстет, - я протянул ему чистые листы и карандаш.
******************************************************************

Сегодня уже суббота, значит к двенадцати все ребята разъедутся по домам. Именно этого я ждал для осуществления мести.
В восемь часов утра, мы с Юрой уже договаривались о подробностях. Раньше я никогда бы не пошел на это, но теперь, посмотрев, что они сотворили с Тимкой, я готов был их убить.
Мы с Юркой сидели в одной из машин, ожидая, когда же появятся эти три ублюдка. Я рассказал Юрке все, и он побогравев, сказал:
-Таких подонков стрелять надо...
Я промолчал на это высказывание. Не могу сказать что я сторонник насилия, но нас с Юркой объеденял один случай, который до сих пор бередил душу, особенно сейчас.
Это было шесть лет назад. У меня был старший брат - лучший друг Юры. Они всегда как "не разлей вода" были, - везде вместе. И в тот вечер тоже. Было часов одинадцать вечера, они были в парке, не очень далеко от дома.Юра отлучился буквально на полчаса, а в это время какие-то ублюдки изнасиловали Вадима... Когда Юрка пришел, он уже был мерт - скончался от потери крови, и сильной раны на затылке. Юра потом все простить себе не мог, что ушел, его до этого Вадик просил посидеть еще не много. Юрка после этого окончательно в себя ушел, никто не мог до него достучаться, а потом завел странные знакомства, и никому не говорил чем занимается. За одно спасибо - он мне потом брата и заменил.
Прошло часа два, и долгожданная троица появилась на крыльце пансиона.
- Вот они... - с отврашением выплюнул я.
Наши ребята вышли из машины, кто-то нервно докурив отбросил бычок в сторону. Мои одноклассники сначала нас даже не заметила - о чем-то разговаривая, они направились прямо к воротам.
- Стоп, мальчики ... - Юра подошел к Алексею - тому, что глумился над Тимой, и сунул ему в ребро дуло "Макара".
- Эй.., в чем дело? - глаза второго испуганно забегали.
Третий дернулся, пытаясь бежать, и я схватив его за шкиряк, сказал:
- Если не хочешь, чтобы в твоем друге появилась сквозная дыра - садись в машину.
Мы заттолкали их в машины, и повезли в лес, находящийся не далеко от пансиона. Они сидели молча, изредка моля о том, чтобы мы их отпустили.
- Заткнитесь, ублюдки! Вы всего лишь получите то, что заслуживаете... - не выдержав выкрикнул Юра, на очередной возглас.
Мы приехали. Ребята высадили их из машины.
- Кто? - спросил меня Юра.
- Он... - показал я на Лешу.
- Влад, пожалуйста, мы же одноклассники... - заныл он.
- Обноклассники? А, ты мразь думал об этом, когда Тимофея имел?! А?! - я не выдержал и ударил его по лицу.
Я разбил ему нос. Ни капли жалости я не испытал - гнев, это все, что присутствовало у меня в душе.
Юра начал его бить, бил до тех пор, пока он не упал на землю и не скрючился от многочисленных ударов ногами.
Он окинул взглядом еще двоих, и выдохнув сказал:
- Вот из-за таких как вы, я и потерял человека, которого любил...
Я машинально перевел удивленный взгляд на него, но промолчал.
- Влад, пожалуйста, не надо, скажи им, чтобы они нас отпустили! Мы все поняли, мы больше не будем! - орал Стас, когда их швырнули на землю и окружили со всех сторон.
Я плюнул на землю и сел в машину. Увидев пачку сигарет, я вытянул одну.
- Начинайте! - крикнул Юра, подходя к автомобилю.
Сначало мы молчали, а потом, не выдержав, я спросил:
- То, что ты сказал, это првда, я правильно тебя понял? Ты действительно любил Вадима?
- Да, правда... - ответил Юра.
- Он знал об этом? - я поднял на него сочувственный взгляд.
- Нет, мне не хватило смелости... Хотя хватит обо мне.
Он вопросительно посмотрел на меня и сигарету в руке. Да, я не курил с тех пор, как похоронили брата.
- Что? - не понял я, - что ты так смотришь?
- Что значит для тебя этот мальчик?
- Наверное тоже самое, что для тебя Вадим... - я выкинул недокуреную сигарету.
- Тогда не совершай такуюже ошибку, раскажи ему пока не поздно. Ты же выпускаешься в этом году, у вас слишком мало времени.
Я не ответил. Наш разговор прирвали дикие крики. Я посмотрел в открытое окно - один из самых здоровых наших парней нагнул Алексея, разорвав на нем одежду начал силой врываться в его тело. Другие держали двух оставшихся, заставляя смотреть на присходящее. Один парень попытался отвернуться, и получил за это удар в живот, от чего он побледнел и ноги у него подкасились. Он мог бы упасть, если бы его так крепко не держали.
Я отвернулся. Мне стало тошно смотреть на эту картину.
Примерно через полчаса мы уехала, оставив еле двигающихся парней в лесу.
**********************************************************************
После всего, что малышу прешлось пережить я очень боялся, что он выйдет из лазорета другим, ведь это не могло пройти для него беспоследственно. И я был прав. Я ждал его в корридоре, когда он вышел первое изменение что я заметил - глаза. Карие, мягкие бездонные омуты, потухли. И даже осознание того, что Тимафей отомщен не давало покоя. Издевательство над моими одноклассниками дало покой мне, но не истерзанной душе парнишки.
- Тим, может переначуешь сегодня у меня? - я с мольбой посмотрел на него.
- Зачем? Почему ты так печешься обо мне? - Тимка испуганно посмотрел на меня, наверное он никогда не сможет вновь доверять окружающим.
- Я не хочу оставлять тебя без присмотра, мало ли...
- Конечно! Вдруг я не смогу постоять за себя. Мне всего 15! Мне 15! Почему твои ровесники позволяют унижать слабых? Почему разница в 2 года делает вас такими уродами! Ты же их одноклассник! Почему я должен верить тебе? - Тима давясь слезами бил меня сжатыми калучками в грудь.
- Мне 18. Я поступил в школу в 8 лет... - и зачем я это сказал? Чтоб он знал что я хоть чем-то отличаюсь от тех кто унизил его?

Рубашка на плече промокла, он уткнулся мне в плечо, он нанес мне еще несколько слабых ударов ладонями и его тело обессилило в моих объятьях.
"Никогда не оставлю его без присмотра. Если кто хоть пальцем тронет - убью..."
- Пойдем? - я взял его за руку и отвел в свою комноту.
Мои опартаменты находились на пятом этаже, самом последним. Так как в школе учились только парни, деректор выдавал каждому по личной комнате, расчитывая что из-за этого случаи однополых связей будут более редкими. Как же он ошибся, наш шестидесятилетний старичок. Когда столько парней вошедших в пубертатный периуд ( в школу берут после окончания начальной школы), в замкнутом пространстве такие отношения не избежны. Весь зал моей комнаты был заставлен картинами, некоторые из них уже закончены, а другие лишь только начаты.
- Как здорово! - Тимафей подошел к мальберту с законченным лесным пейзажем. Солнце садившееся над сосновым бором. Блестящие лучи окрашивающие зеленые хвоинки в золотистый цвет. Парад цветов и красок, мелкие детальки изображенные с точностью, маленькая пушистая белочка запрыгивающая на сосну, все это делало картину живой и яркой, но она не была моей любимой работой. Самое ценное для меня, я к счастью успел убрать. Мой не законченный ангел...
Тима прошелся по залу, перед некоторыми он задерживался дольше, некоторые лишь окидывал быстрым взглядом. Морской пейзаж - маленькая лодочка унесенная от берега быстрыми волнами, ветер качает ее, темнеет, скоро начнется шторм.
Прекраснаяя белокурая девушка в длинном бальном платье стоит рядом с колонной, она прикрыла часть лица веером, длинные серьги, ожерелья усыпанное драгоценными камнями выдавали в ней достаточно знатную особу начала 19 века.
Молодой парень на чисто белой лошади, одной рукой он удерживает сподающию от быстрой скачки шляпу, а другой держит уздечку, что бы лошадь остановилась.
- Я покажу тебе потом мои рисунки... - Тимка сказал это так тихо, что я расслышил это признание только блогодаря тому, что стоял за его спиной.
- Почему потом? - мне так хотелось обнять его, вот пока он стоит ко мне спиной, он бы не смог вырваться, слишком хрупкий, но меня удерживает лишь то, что это сломит его окончательно.
- я не стал рисовать в больничном крыле... - мне показалось, что он усмехнулся.
- Если хочешь, я дам тебе кисти и краску, - предложил я, мне было интересно посмотреть, как и что нарисует он.
- Хочу...Но я боюсь не смогу... - Тимафей повернулся ко мне, его глаза вновь были распахнуты, - ты поможешь мне?
Я не верил в это. Он сам просит меня о помоши! Неужели в его броне появилась маленькая трешина?
- Конечно!
- Тогда завтра, ладно? - Тима с надеждой посмотрел на меня, - просто спать хочется.
- Договорились! Пойдем, я постелю кровать. - я повел его в спальню. В зале был большой кожанный диван, но я не хотел класть его там. Да и дверь в ванную тоже из зала, если ночью туда пойду, разбужу.
- А ты где ляжешь? - Тимка виновато посмотрел на меня.
- В зале. - ответил я, - мне не трудно, правда.
- ну... кровать большая... если хочешь, - он смушенно замолчал, забрался на постель и сдвинулся к стенке, показывая, что на полутороспальной кравати мы вполне уместемся.
Я молча кивнул, вышел в зал, закрыл дверь на ключ, медленно вернулся в спальню. Не осознавая для чего, но я удивительно медленно, совершал все эти движения, выработанные до механизма.Когда тянуть уже было некуда, я обреченно вздохнул, и выключив свет в спальне снял брюки, рубашку и забрался под одеяло.
Тима старательно жался к стенке, словно боялся коснутся меня обнаженным телом. А меня бросало в дрожь от его тепла, ровного полусонного дыхания, я уткнулся носом в его мягкие волосы, они пахли ароматным шампунем, а кожа еле-улавимо тропическими фруктами.
Тимочка уткнулся носом в подушку и засопел, а ко мне сон не приходил, меня слишком волновало его присутствие и возбуждение накатывало, и я остарожно коснулся его обнаженной кожи. Тима вздрогнул и развернулся ко мне лицом, убедившись что он спит, я прижал его к себе и успакаивающе погладил его по спине. Главное утром проснуться раньше него. Вдруг его испугает подобная близость, он может не поверить, что сам развернулся во сне.
Тимочка, неужели у меня теперь есть твоя дружба? Но что же мне делать? Мне слишком мало дружбы, ведь я...
- Спокойной ночи, Тима...
*********************************************************************

Как я и расчитывал,я проснулся раньше Тимофея, и осторожно, чтобы не разбудить мальчишку, аккуратно вытянул свою руку из-под его головы, и поднялся с кровати. Его ресницы дрогнули во сне - такие длинные, пушистые, даже девченки не добиваются такого эффекта тушью. Чуть вздернутый носик тихо выдыхает воздух, светло-русые волосы рассыпались по цветастой подушке.
"Что же снится тебе, мой милый мальчик? Как же я хочу отдать тебе всю нежность, которая скопилась за все те года, пока я был одинок, и никогда никого не любил... Почему именно ты положил конец моим одноночным партнерам? Да и как я приведу в сою комнату другого, и положу его на эту кровать, после того, как на ней спал ты..."
Как же не хотелось его будить... Но скоро завтрак, и нужно спускаться, иначе он останется голодным до самого обеда.
- Тима! - я присел рядом с ним.
Мальчик открыл глаза, и я будто бы утонул в их глубине.
- Вставай, нам пора на завтрак... Бегом в ванну - умывайся и пойдем, - я отвернулся от него, натягивая рубашку, что бы он не испытывал смущение после проведенной рядом ночи.
- Но...- Тима замялся, съежившись на кровати, и натягивая на себя одеяло.
- Что такое? - я испуганно посмотрел но него.
-...там они, - обреченно прошептал Тимка.
- Поверь, они больше никогда к тебе не подойдут. Я обещаю, - успокоил его я.
Нерешительно выбравшись из -под одеяла, Тима пошел в ванну. Как же он смутился, когда он увидел, что я разглядываю его полуобнаженное тело, а ведь для пятнадцати лет, он вполне хорошо сложен.
****************************************************************************
После завтрака мы разошлись по разным кабинетам. Я с трудом сосридотачивался на занятиях, Алексей и его дружки прешли только ко второму уроку. Выглядили они давольно жалко - лица в синяках, пластыри. Уидев меня, они опустили глаза и молча прошли к своим партам. Слухи о случившимся быстро облетели всю школу, еще бы! Три одиннадцатикласника вернулись в пансион спустя три часа как покинули его на выходные. Они провалялись в больничном крыле около трех дней. Я надеялся, что Тима не узнает, какую роль в этом сыграл я.
После занятий я ждал Тимку в комнате. Как и договаривались, он пришел ко мне в семь вечера.
Тимафей взял мои краски и кисть, встал за мольберт и принялся что-то старательно нанасить на холст.
Мне не хотелось отвлекать его, поэтому взяв пару листков я сел на диван и принялся изображать несколько вариантов необходимой мне дитали для картины. Я хотел дождаться того момента, когда Тима сам попросит меня о помощи. Мы молчала работали над своими картинами, полностью погрузившись в свои мысли. Временами я посматривал на его сосредоточенное лицо, забыв о том, что я должен был выбрать крылья для ангела я вновь стал рисовать его.
Тимофей...
Как же он прекрасен...
Прекрасен когда смеется, когда грустит, когда вот так задумчево смотрит на свой холст...
- Влад! - немного осипшим голосом позвал меня он, - смотри...
Я отложил листы в сторону и подошел к мальберту.
Замок со шпилями в окружении не проходимого леса. Касяк пролетающих над его крышами лебедей.
Это могло бы стать прекрасной картиной, если бы она была выполнена красками, а не осталась бы просто наброском.
Что же его остановило? Я же дал ему все необходимые цвета.
- Почему ты сделал лишь наброски? Я не тороплю тебя, если хочешь допиши ее красками. - предложил я, возвращаясь к своей работе.
- Подожди! - я обернулся, он выглядел таким беспомощным, - я не уверен...Поможешь мне?
- Конечно, - я улыбнулся и встал за его спиной.
Он делал первые красочные штрихи: нежные, молочно-розовые облака, воздушные, словно сахарная вата.
- Подожди, - я аккуратно взял его руку в свою ладонь, и обмокнув кисть в краску, сделал его рукой несколько мазков, - не бойся ярких красок. Только они делают картины правдоподобными и реалистичными, - он так легко доверился моим рукам, что у меня вновь возникло безумное желание прижать его к себе, запустить пальцы в его волосы. Меня пугали мои желания. - А иногда даже то, чего нет в жизни, на картине кажется правдой. Попробуешь сам? - я боялся, что больше такой близости у нас не будет, но лучше было отойти от него, пока я не наделал глупостей.
Тима в ответ не рнешительно кивнул, и я отпустив его руку отступил от него на пару шагов.

Полтора часа я сидел на диване и не мог вернуться к прерванной работе, я просто наблюдал со стороны как он пишет свою первую настоящую картину. Зрелище завораживало, тонкие пальцы настолько
искусстно обращались с кистью, что у меня складывалось впечатление, будто он рожден для этого.
За окном стемнело, а писать под искусственным светом Тима не хотел. Он вытер кисти и закрыл краски. А потом парень практически в плотную подошел ко мне и заглянув мне в глаза с придыханием спросил:
- Это ты подослал кого-то? Сам бы ты не смог. Так кто? - я не смог бы соврать, даже если бы хотел.
- Да. Это сделали мои друзья...
- Зачем? - меня обидело то, что это так удивляет его. Почему он не верит что я беспокоюсь за него.
- Я же обещал. Тебя никто никогда не тронет! - Я вновь и вновь повторял ему это обещание, но оно никак не могла вьется ему в сознание.
- Ты относишься ко мне как к ребенку...
- Все не так как кажется... - я поднял его лицо к себе, заглянул в его тревожные, теплые глаза. Я медленно провел кончиками пальцев по его шеке, оставляя тонкие полоски синий краски, в которой были испачканы мои руки.
Я не выдержал и решительно прижался к его губам, зарываясь пальцами в его волосы, прижимая его тонкое тело к себе. Он меня удивил, Тимка не стал сопротивлятся, он даже ответил на мой поцелуй. Но через мгновение парень резко отталкнул меня, и посмотрел на меня своими дико испуганными глазами.
- Ты такой же как и все! - крикнул он мне, - не смей прикасаться ко мне, слышишь, никогда! - он громко хлопнул дверью.
************************************************************************************************
Я был зол на себя, расстроен, метался как зверь в клетке - из одного угла в другой. Я не знал как ему это все объяснить - мальчику, который такое пережил, который проникся ко мне доверием…. Я одним движением, одним своим не сдержанным желанием разбил то, чем дорожил.
Я остановился, осознав, что совершил самую большую глупость в своей жизни. Я дал ему понять, что хочу его, но так и не сказал что люблю.
Я сказал что болен, и не выходил из комнаты три дня. Я рисовал - полностью погрузился в картину, самозабвенно, отдал все свои силы на воплощение своей самой дикой и прекрасной идеи: тот самый ангел, образ Тимофея, не покидающий меня с момента нашей первой встречи. Я писал его - оттачивая малейшую деталь, каждый блик солнца на его обнаженном торсе, каждую складочку его белых брюк, его лицо в пол оборота и взгляд, нет не тот забитый и смущенный, совсем на оборот - горячий и яркий, манящий, обещающий и покорный.
Босыми ногами он стоял на выжженной земле, а за его белоснежными расправленными крыльями рушился горящий город.
Я нанес последние штрихи, и обессилено упал на колени. Окинул взглядом готовую картину - в глазах поплыло, изображение потеряло четкость. Наверное, я просто истощился. Картина потребовала слишком много духовной силы. Я устало потер глаза. Почему-то пальцы стали влажными - это что же? Я плачу? Последний раз это было слишком давно.
В комнату постучали и я заставил себя встать и открыть дверь.
- Привет, - Ленька держал поднос с едой.
При виде подноса, в животе предательски заурчало - я не ел и не спал трое суток.
- Привет, - я не узнавал собственный голос, он словно прозвучал для меня со стороны.
- Да, видок у тебя тот еще! - Леня поставил поднос на стол и развернувшись увидел мою новую картину, - я кажется видел похожего парня, - одноклассник внимательно осмотрел его.
- Это новенький, из девятого, - объяснил я, только мне совершенно не хотелось сейчас говорить о нем.
- Точно! Он сегодня ко мне подходил. Спрашивал что с тобой.
- И что?
- Я сказал, что ты три дня уже не выходишь из комнаты.
Я закрыл глаза рукой и сполз по стене на пол.
- Ты чокнулся! Даже если ты действительно влюбился, разве можно себя до такого довести? - Ленька сказал это таким тоном, что мне показалось, что он испытал ко мне жалость.
- Оставь меня. - В ответ до меня донесся удар входной двери.
Я заставил себя поесть, а потом добраться до кровати.
«Все-таки ты думаешь обо мне, Тимофей…» - с этой мыслью я провалился в сон.
************************************************************
Я проснулся. Вечер это было или утро, мне было все-равно. Я съел все, что оставалось на подносе, и это немного оживило меня. Чтобы окончательно придти в себя, я залез под ледяной душ.
Я пришел в себя, но открыв дверь в зал, я остолбенел. Спиной ко мне, возле картины с ангелом, стоял Тима.
Он обернулся на звук заскрипевшей двери. Наши глаза встретились. Казалось в его взгляде я нашел ответы на все вопросы. И я надеялся, что увидев эту картину, он сам понял все то, что я хотел ему сказать. Он окинул меня быстрым взглядом, и покраснев спросил:
- Ты даже не обнимешь меня? - Тима прикусил губу, как в тот раз, когда заплакал.
- Ты же сам сказал, чтобы я никогда не прикасался к тебе,- мне очень тяжело давались эти слова, по тому, что на самом деле я хотел совершенно другого. - А я понимаю все с первого раза...
Тимка в момент оказался рядом со мной и повис у меня на шее. По моей обнаженной спине пробежала дрожь и я крепко прижал его к себе.
- Тогда пообещай мне, что больше никогда меня не отпустишь… - в ответ я приподнял его лицо к себе и поцеловав в слезящиеся глаза, прошептал:
- Никогда…по тому, что я люблю тебя….
Я начал жадно целовать его, прижав к стене. Потом вспомнил, про одну важную деталь:
- Надо закрыть дверь, - я не позволю сейчас хоть кому бы-то ни было, помешать нам.
Быстро закрыв дверь в комнату, я взял его на руки и унес в спальню.
Осторожно положив его на кровать, я навис над ним сверху. Я медленно расстегивал его рубашку, целуя каждый миллиметр открывшейся мне кожи. Я следил за каждым своим шагом - главное нежно, главное медленно, главное не совершить хоть какое-нибудь не обдуманное движение.
Я заглянул в его глаза. Я никогда не поверил бы, что в человеческих глазах может быть столько страха, если бы не видел это сам.
- Если не хочешь, мы можем остановиться… - предложил я, понимая, что даже через пять минут не смогу это прекратить, даже если он будет умолять.
В ответ Тимка отрицательно покачал головой. И пробормотал:
- Нет,…. нет…, Влад, иначе…я бы не пришел. Я люблю тебя Влад! - он силой притянул меня к себе и поцеловал. Его слова врезались мне в душу, я окончательно потерял контроль над собой.
Я стянул с него брюки - теперь мы были в равных позициях. Из одежды на нас остались только плавки.
Какого было мое удивление, когда его рука нырнула под ткань и его пальцы скользнули по чувствительной коже. Я стянул с него гладкую ткань. Он выгнулся, будто не хотел отрываться от моих рук. Я нежно гладил его по ногам, поднимаясь ладонями все выше…
Я хотел стереть из его памяти все воспоминания о том случае; заменить боль наслаждением, а страх желанием. Я прикоснулся к его возбужденной плоти губами, нежно поглаживая ладонью его поясницу. Он выгибался под моими ласками, сцепив мои руки со своими.
- Люблюлюблю…люблю-ю тебя, а… - Тима дернулся и отпустил мои руки.
Я опустился рядом с тяжело дышащим Тимкой. Прижал его покрасневшее лицо к себе. Он приподнялся надо мной и стал покрывать мою шею поцелуями, спускаясь припухшими губами ниже, пока не добрался до резинки на плавках. Он быстро учился, практически с точностью повторил мои действия - пусть неумело, пусть с затаенным страхом, но мне хватило лишь того, что это он.
Я не дал ему до конца довести начатое дело - привлек к себе, перевернув растерянного парня на спину и запечатал губы поцелуем, предотвращая сопротивления, которое он мог выразить. Я целовал его жадно, страстно и на секунду остановившись, прошептал:
- Я сейчас, подожди, я мигом…. - с трудом выскользнув из его объятий, я быстро нашел в тумбочке нужный тюбик и вернулся к дрожащему парню.
Я вновь стал целовать его, блуждая руками по его разгоряченному телу. Я не знал, хватит ли мне смелости вновь потревожить это истерзанное тело, но я понимал, что если это не сделаю, я причиню нам еще больше душевной боли. Это просто убьет нас…
Я последний раз заглянул в его глаза, и убедившись, что в них не осталось не капли сомнения, открыл тюбик.
Для подстраховки я намазал кремом и себя и его, и скользнул в него сразу двумя пальцами. Он закусил губу, но в этот раз это было не от боли, а от ожидания. Я медленно водил по его животу языком, временами вбирая в себя нежную кожу и осторожно прикусывая ее зубами. Он обхватил мою голову руками, притягивая меня к себе, нетерпеливо поцеловал, давая понять, что хочет того же что и я. Я прикусил мочку его уха, и медленно вошел в его податливое тело. Он выгнулся ловя губами горячий воздух. Я накрыл его губы поцелуем. Он неистово отвечал мне, обхватив ногами мою спину. Позволяя проникнуть еще глубже, он вжимался в мое тело словно хотел соединиться со мной каждой клеточкой обнаженной кожи. Не в силах больше нависать над его телом, я отстранился от его торса, и Тима податливо начал раскачивать бедрами. Через секунду он выгнулся, как мне показалось до предела, запрокинул голову и протяжно застонал. Жар его тела, его желание полностью принадлежать мне, довело меня до предела, и я обессилено упал на него, из последних сил целуя его в шею, щеку - везде, где только сумел дотянуться.
- Я люблю тебя, сокровище…
- Ты выпускаешься… Как же я проживу без тебя еще два года? - выдохнул Тима.
- Я останусь здесь и буду учить тебя рисовать…Попрошу директора, пусть разрешит мне вести кружок рисования.
- Для всех? - он лукаво улыбнулся.
- Так - только тебя. А с другими ограничимся студией.
Я крепко вжал его в себя. Теперь я не боялся будущего - оно у нас уже было.

Прочитала на одном дыхании А продолжение есть?))

Сири
Ну это законченно)))
Есть просто другие)
Понра? Правда?

Integra aka Nastya
да, очень классно!
Я вобще очень люблю читать произведения реальных людей, с которыми могу пообщаться.

Сири
Ну тык если ты на дайриках зарегина я те ссыль дам. там мои и Кассандры вылажены.
Не вся правда подборка.
Или тут кидать могу.

Integra aka Nastya
на Дайри "как бы" есть, то есть зарегистрирована))

У? там есть днев?

Integra aka Nastya
я там зарегестрирована, но днев не веду. Хотя была пара попыток. Неудачных))

Жаль(((
Ну тогда могу тут выкладывать.
Просто я тебя позвать туда в сообщ хотела.