...Наверное, в воздухе витает...

... моё назначение здесь - делать кому-то больно.
Но не цель. То есть совершенно.
Но карма - и что делать, кроме как выполнять.

Девочка сидит, отличная девочка. У неё роман, и роману этому много лун, и её мужчина нежен и заботлив, и поливает цветы счастья на её грядках регулярно, и носит в дом мамонтов, и чешет ей длинные косы, и вообще... Хорошая девочка и хороший у неё мужчина. Только не желает он вести девочку в загс. То есть совершенно. То есть уже давно и с самого начала. И честно про это ей сообщил. Точнее - сообщал. И она на это честно согласилась. Внешне согласилась, не внутренне. Она его перед ним же самим много раз успокоила и оправдала, а вот обвиняет она его - передо мной. Обвиняет молчаливо, самим фактом своего здесь присутствия. Обвиняю вслух, конечно же, я:
- То есть, у него ножек нет дойти до загса?
- А зачем? У нас всё хорошо.
- Не, дорогая. Ты б тут не сидела, если б "хорошо". У меня которые "хорошо" не сидят, у меня сидят, если "пиздец". Вы сколько живёте-то вместе? Два года?
- Полтора...
- Вот и умники. У него в паспорте печать про развод есть?
- Есть.
- И у тебя есть?
Кивает.
- И делить вам нечего?
Она смеётся. У неё денег есть. Кроме пиздеца у девочки есть натурально денег, длинных ног, длинных кос и ума с образованием. Прописка в дефолт-сити у девочки есть тоже. И печать в паспорте, и свадебное платье, и лимузин с куклою у девочки были. Откровенно говоря, у неё есть всё. Кроме того, что она хочет, разумеется.
- Скажи, ты что - в загс хочешь? Заявление писать, пошлину платить, потом в назначенное время подгребать, и далее долго менять документы и кредитки? Ты страховку переоформляла в первый раз? А ИНН? Ты помнишь, как загранпаспорт получала? Ты-то, может, и не помнишь, зато я отлично помню, как ты его получала, мерси большое, больше не стоит.
Молчит.
Я на кухню шлёпаю, наливаю чаю. Чтобы подумала - шлёпаю на кухню чаю наливать. И из кухни слышу, как она думает. Что не придумывается и не стыкуется у неё - тоже слышу.
Увы, за всем этим антуражем, за брачными договорами, за институтом гражданского брака, за обручениями и наречениями, за кольцами от Tiffany и бокалами от Baccarat мы круто задвинули за диван собственно предмет разборок: желание мужчины признать и объявить женой свою женщину. По факту - одну из своих женщин.
Я не спешу с чаем: мне мало приятного придётся сказать. Когда так случается, я всегда выбираю вопросы:
- Он знает, что для тебя это важно?
Она молчит. Знает, что он - знает. Потому что это даже я знаю. Её мужчина - хороший мужчина, он чешет ей косы и поливает цветы - он не дурак, этот хороший мужчина. Где находится районный загс, этот хороший мужчина, не отягощённый топографическим кретинизмом, знает. Что творится в душе его женщины, этот персонаж знает тоже. Он там уже был. И в душе. И в загсе, между прочим.
После раздумья она говорит:
- Ну, он считает, что если всё прочно, так это навсегда, а если нет, то не удержит даже цепь..., - и смотрит на меня вопросительно.
Я иду наливать чай себе. Хуй с кармой, но мне паршиво, если я хорошей девочке собираюсь сказать гадость. Если она ждёт от меня одного: "скажи, скажи, лисица, что это неважно, ты с твоими-то приключениями в обстановке брачной, скажи, что это хуйня, и я уйду отсюда, счастливая, а?"
Только не сидят у меня без пиздеца. Только те, для кого не встают эти вопросы, мне незнакомы. И если однажды эти вопросы встали, нет шансов, ни малейших шансов нет, что они, вопросы эти, отползут на тридесятый план и растворятся дымкой в воздухе.
Наливаю себе чаю, возвращаюсь обратно:
- Забей. На всё, желательно. Развестись нынче стоит 1 день +30 долларов максимум. Подойди к зеркалу. И мысленно скажи себе, признай одну вещь - этот мужчина, хороший, прекрасный мужчина, лучший на свете, возможно, тебя женой назвать не хочет. Всё. Лицо её темнеет, нос становится длиннее: она злится.
- Ты права. Сию же секунду собираюсь и ухожу от него! Если буду нужна, пусть побегает,
а там посмотрим.
И вот он - мой бенефис садистского формата.
- Так ведь это шантаж, родная... И если у него склероза-то нет, то он прекрасно будет помнить, при каких обстоятельствах на колени с кольцом бухался. И припомнит ещё тебе это - в момент самый неожиданный, и, уж поверь старушке, самый неуместный. В лучших традициях мужчин смелых и сильных - припомнит действием, не словом. И здесь умная, красивая девочка делает выпад, от которого я иду опять наливать чай:
- А ты? На моём месте что бы ты сделала?
Возвращаюсь с чашкой:
- Дай ему срок. Только твой, только тот, что нужным посчитаешь.... День, неделю, месяц, год. Два года ему дай, если хочешь. И если за это время он сам (!) не позовёт тебя в жёны, а ты - не забудешь этого нашего с тобой разговора - уходи. Не оборачивайся, не жалей"^ просто открываешь дверь и идешь.
- Так я это и сказала.
Сую нос в чашку:
- Нет, счастье моё. Ему ты про это не говори. И не ставь условий. Мало им цены. Ты себе и только себе отсрочку даёшь, только себе петлю ослабляешь. И... просто совет: определи срок. А как определишь - имей ввиду - к сроку этому чемоданы должны быть собраны, билет - куплен, а сердце... сердцу бы лучше не болеть, потому что если мужчина тебя в жёны хочет, то ему загсы-то не страшны. Сразу - не страшны. А трусы таким как ты - не друзья, а в мужья - и подавно не годятся.
Мы ещё пьём чай. Болтаем про InStyle и сплетни всякие.
Но уходит она с тяжёлым сердцем.
А я с тяжёлым сердцем - остаюсь.
Она уезжает, а я вижу, какой она выставила ему срок.
Очень, очень небольшой.
Никогда. Мужчины, запомните, а если запоминать нечем, запишите:
Она может быть рядом. Заботу и нежность дарить. И вы можете воображать, будто всё в
порядке, будто вы "договорились".
Но - никогда...
Никогда.
Ни-ког-да - ваша женщина не забудет, что давным-давно вы не захотели её себе в жёны. И
далее вести она себя будет - соответственно.