Хочется чего-то большого, светлого, чистого....Например, любви. Противоречивое чувство. У разных людей это по-своему. Но... в большинстве случаев - так...

"В моём доме завелась подружка..."

Именно завелась. Не помню, каким немыслимым образом я впустил на два лишних сантиметра от порога внутрь квартиры человека противоположного пола. Она тут же начала распаковывать вещи и наводить порядок.

Ею была проведена тщательная ревизия моих компакт-дисков и кассет (не укрылись от ее недремлющего ока даже запрятанные на всякий пожарный в шкафу под трехметровой горой одежды). Все, что не относилось к попсе, было объявлено «контрреволюционным» и опечатано большой красной печатью губной помады. Я был удивлен, когда обнаружилось, что все ее вещи не помещаются в единственный шкаф, который всю жизнь стоял полупустой и служил по совместительству штаб-квартирой любимого кота.

Большую часть моей подушки нагло оттяпал плюшевый медведь. Кровать автоматически стала трехместной, а гнусный «соперник» издевательски терся своей мохнатой лапой о мой нос, вызывая чих.

Телефон был занят по нескольку часов. Друзья не раз напоминали мне, что следовало бы не забывать класть трубку после разговора, не подозревая, что трубка не просто так лежит, а «работает». Бесполезно. В момент, когда телефон находился у уха моей милой, она обращала на меня примерно такое же внимание, как на пробегающего мимо таракана.

Она почему-то упорно не понимала, что можно делать до полуночи с друзьями в подъезде. Объяснение: «Мы просто общались» совершенно не катило, а «Я пойду немного прогуляться» вообще было неприемлемо, равносильно немедленному расстрелу непрерывным двухчасовым словарным потоком. С друзьями приходилось общаться только по электронной почте. Хотя в этом тоже имелись свои плюсы: учился грамотно излагать свои мысли в печатной форме, моя дорогая даже подарила мне «Учебник русского языка для начальных классов».

Ванная с утра всегда была занята в течение нескольких часов. Не пускали туда не только детеныша человеческого, то бишь меня, но и любимого кошарика. Зато приятно было видеть трансформацию пещерного человека в человека квартирного: злой, с «полузакрытыми» косыми глазами, лохматый крокодил, заходящий в ванную, превращался по возвращении оттуда в мою «милую».
Я перестал пугаться, когда при попытке открыть дверь, по другую ее сторону тут же, как сигнализация, «срабатывал» женский голос: «Это ты, дорогой?»

В моей ванной комнате «поселились» непонятные предметы: гель для душа, молочко для лица, лосьон для тела, пена для ванны, масло для тела, гель увлажняющий, гель освежающий, гель тонизирующий, гель под настроение: желтый, красный, зеленый, серобуромалиновый в крапинку — и все это, оказывается, заменяет хозяйственное мыло.

Мне надоела еда: йогурты, фругурты, кефиры, бифидоки, простокваши, твороги, ряженки и прочая кисло-молочная дрянь. Моя милая вела здоровый образ жизни, была на пожизненной диете и стремилась к формам супового набора (опасаюсь, как бы собаки не стали на нее бросаться), только говорящего и ходячего. В общем, я питался как настоящий мужчина из рекламы «растишки».
Тайком в своей комнате на электрической плитке отваривал пельмени или макароны, стараясь музыкой заглушить громкое, полное удовольствия и райского наслаждения чавканье. Так и не понял, как это существо, называвшееся девушкой, могло питаться такой несерьезной едой. Может, она заряжалась от солнечной энергии или тайком «присоединялась» к электророзетке?

Проснувшись утром, я первым делом бежал к бедняге компьютеру. «Та-а-ак, еще горячий — значит совсем недавно легла…» Говорю же: «На улице темно — значит ночь, а ночью надо спать» — Не понимает. Я привык, что почти все темное время суток моя милая что-то усердно дробила и дробила по беспомощным кнопкам, не имеющими даже права голоса. Как у нее только мозоли на пальцах не появлялись. (Мне стоило набрать один реферат, после чего неделю болели руки.) Я даже привык засыпать под размеренный стук клавиатуры.

Пришлось выучить особо памятные даты: раз в месяц на стиральной машине в туалете (месте сбора входящей корреспонденции) появлялся журнал «Cosmopolitan». Значит можно было не рассчитывать попасть туда в этот вечер. Проще — к соседям. Даже грохот пушечной канонады или запах горячего шоколада не могли выманить ее оттуда.

Кроме того, в моем поведении и характере появились мысли и поступки, которых я раньше в себе не замечал. Я стал волноваться, если она задерживалась вечером без повода, и ревновать, если она задерживалась вечером с подругами, хуже того — с друзьями.

Когда она заболевала, я не находил себе места. Пересмотрел в поисках рецептов все номера хранившегося на полке любимого журнала «Моtо», но кроме рецептов, как починить мотоцикл, ничего не нашел. Пока искал, она уже выздоровела (с помощью советов мамы, всегда готовой положить себя на алтарь спасения дочери).

Среди груды кружевных лифчиков, трусов, больше похожих на резинки от них, «крылатых» прокладок с трудом мог отыскать свою единственную пару носков. Она же, протянув руку наобум любого этажа этой многоэтажки нижнего белья, с вызывающей легкостью всегда доставала именно то, что искала, или даже то, что искал я, самостоятельно — неделю-полторы не меньше.

Я мечтал об одиночной камере, желательно подальше от мира женщин. Вспоминал с грустью холостяцкие дни и друзей. Я стал забывать их лица.

Но однажды она ушла… Ничего не сказала. Просто собрала вещи и ушла. Не пришла ни в тот день, ни потом. А я ждал и как угорелый бежал к каждому телефонному звонку или, как сторожевая собака, от малейшего шороха бросался к щели двери, ожидая услышать там ее запах. Эти дурацкие духи, за которые я выложил ползарплаты, никогда их не забуду.

Потом она также неожиданно вернулась. Открыла дверь своим ключом. И я решил больше не оставлять ее надолго одну. Потому что заболел — не мог без нее.

"12.5 открытий" или "я завела себе мужчину"

Впервые в жизни. У всех моих подруг они уже были, а я как-то обходилась. Нет, конечно, знакомые мужчины у меня в разное время были, но все они существовали вне пределов моей квартиры, появляясь в ней лишь эпизодически. Но вот однажды…
Утром я вошла в туалет и увидела, что сиденье унитаза поднято. Так началась новая эра моей жизни. В доме поселился мужчина. Хотя сначала я думала,он не приживется: они же капризные… Первым делом он заявил, что раз уж мы решили жить вместе, то пользоваться презервативом теперь просто негуманно. Правда, не уточнил- по отношению к кому. Напрашивались три варианта. Любимого, похоже, интересовал только он один. Меня это не устраивало. Я обвинила его в эгоизме и беспечности. Он посоветовал купить вибратор. Я напомнила, что мы живем в эпоху СПИДа. Он сказал, что он не такой. Я покрутила пальцем у виска. Он запихнул галстуки в чемодан. Я криво улыбнулась. Он хлопнул дверью. Я перекрасила волосы.

Он открыл своим ключом.

— Едва успел до закрытия аптеки. Вот, -- протянул тоненькую упаковку.
-- А разве ты была рыжей?..

Итак, мы стали жить вместе. Возвращаясь вечером домой, я уже не пугалась, если видела в собственных окнах свет. И уже не говорила в телефонную трубку: «Вы не туда попали», если кто-то произносил его имя. Ко всему прочему моя подушка пахла его одеколоном. Возлюбленный храпел ночью, тянул на себя одеяло — одеяло падало на пол. Ни себе ни людям… Он читал в туалете Маринину, а потом кричал в щель:
— Бумагу!
— Вырви первую главу! И чтоб я этой дряни больше в доме не видела!..
А в гостях он цитировал Канта. И ежедневно наступал коту на хвост и ежедневно уверял, что это нечаянно. Учил меня ориентироваться по звездам, отваживал от дома моих подруг. Зачем-то подарил мне надувную лодку, робел перед моей мамой:
— Светлана Алексеевна…
— Светлана Александровна, -- в который раз хмурилась мама.

Он будил меня по ночам поцелуями, умываясь, фыркал. Забрызгивал зеркало в ванной зубной пастой, зимой дарил мне клубнику. Короче, он был неотразим.

В моем доме появились музыкальный центр и гантели. Музыка звучала с утра до вечера. Гантели бездействовали. Пылесося ковер, мне приходилось каждый раз переставлять их с места на место. Гости постоянно натыкались на них. Соседка Катя сказала, что эти железяки портят эстетический вид гостиной. Не выдержав, я предложила убрать этот фаллический символ в кладовку. Любимый воспылал праведным гневом. Напомнил, что здоровый дух бывает только в здоровом теле. И вообще он, оказывается, уже присмотрел подходящую штангу в «Спорттоварах».
— Бицепс надо прокачивать… -- доверительно сообщил он мне.

Но зато теперь у меня под рукой всегда была пена для бритья. К тому же я могла полноправно участвовать в разговорах подруг на тему «А мой-то вчера»:
а) до утра играл в компьютерные игры,
б) целый день пролежал под машиной,
в) съел недельный запас котлет,
г) разбил чашку и заменил перегоревшую лампочку,
д) опять курил в туалете,
е) сказал, что сериалы отупляют,
ж) весь вечер смотрел бокс,
з) спрятал мою телефонную книжку,
и) …сволочь и кровопийца.

Короче говоря, совместное проживание с мужчиной приносило массу открытий. Приятных и не очень.
Открытие первое: он -- есть.
Открытие второе: он постоянно хотел есть! Кофе и мандаринка на завтрак его не устраивали. В доме появились ненавидимые мною прежде продукты: сливочное масло, сало, сахар, водка, макароны. Рейтинг майонеза взлетел до небес. В женских журналах я стала обращать внимание на кулинарные рецепты. А вечный вопрос «Что приготовить на ужин?» терзал меня почище гамлетовского. Я зверела. Я безостановочно что-то жарила, варила, терла и пробовала. Я поправилась на три кило. Любимый был подтянут, весел и всегда готов к приему пищи. Когда он с фразой «У нас есть что-нибудь вкусненькое»? лез в холодильник через пять минут после обеда, мне хотелось дать ему сзади пинка! И захлопнуть дверцу. Я стала мечтать, чтобы на прилавках магазинов появились пакеты с надписью: «Еда мужская. 10 кг». Купила -- и день свободна… Открытие третье: он прятал носки. Надеюсь, что не от меня. То, что он их носил, конечно, не было для меня тайной. Свет моих очей никогда не обматывал ноги портянками и не ходил босиком. Он пользовался текстильно-чулочными благами цивилизации, но… Придя с работы, он первым делом выискивал места поукромней и там, как бурундучок заначку, прятал их, предварительно свернув в форме компактных загогулинок. И никакие внушения не могли его заставить относить эти ? улитки? хотя бы в ванную. С маниакальным упорством мой мужчина парковал носки под диваном, под креслом и, похоже, готов был отдирать плинтуса, чтобы там схоронить свои сокровища.

Открытие четвертое: он составлял завещание каждый раз, когда у него болел зуб или начинался насморк. Он стонал и охал, как раненый бизон. Он задыхался при слове «поликлиника» и взывал к моему милосердию. Требовал добить его, чтобы избавить от нечеловеческих страданий. Держа меня за руку, он благородно советовал перед продажей покрасить старенький Опель. И, как настоящий мужчина, сдерживая рыдания на смертном одре, прощался с милыми его сердцу вещами: музыкальными дисками, мобильным телефоном и газетой Спорт-экспресс.

Открытие пятое: он умел молчать. Он мог целый вечер просидеть перед экраном телевизора и не проронить при этом ни слова. Дай ему волю -- он, знающий два языка и имеющий высшее образование, ограничил бы общение со мной тремя фразами: «Доброе утро, дорогая», «Что у нас на ужин, любимая?» и «Иди ко мне…» Справедливости ради надо отметить, что его общение с мамой или телефонные разговоры с приятелями тоже не отличались особым красноречием. А его взаимоотношения с лучшим другом строились на совместном просмотре футбольных матчей и произнесении емких комментариев:
— Пас! Пас, я сказал!.. Ну-у говнюк!.. Вить, дай пива…

Открытие шестое: умея молчать, он не выносил тишины. Этого парадокса я так и не разгадала. Мало того, что к музыкальному центру он прикасался чаще, чем ко мне, — он практически никогда не отходил от телевизора, переключая каналы со скоростью света. От начала до конца мой любимый смотрел только новости и спортивные передачи. Все остальное время он щелкал пультом. Картинки в телевизоре мелькали, как в жутком калейдоскопе. У меня кружилась голова. И упаси Господи стать на линию между ним и телевизором. Тут же следовал резкий дипломатический демарш: — Уйди с экрана!

Открытие седьмое: он ревностно охранял свою территорию. Его владениями считались: место за столом — раз и любимое кресло — два. Даже гости не могли сесть на его табуретку в кухне. А бедный кот пулей вылетал из мягкого кресла, едва заслышав знакомую тяжелую поступь. Я границ не нарушала. Женская интуиция подсказывала мне, что лучше не посягать на мужской трон, его священную кружку и державные тапочки. Зато можно спрятать ненавистные гантели. Или даже сдать их в металлолом — мой драгоценный спортсмен пропажу вряд ли заметит.

Открытие восьмое: надзор и контроль.
— Ты с кем это говорила по телефону?.. Кто этот очкарик на фотографии?.. Ты где была с четырех до пяти?.. Откуда у тебя эти сережки?..
— С подругой. Мой брат. В парикмахерской. Ты подарил…

Открытие девятое: я уже не могла часами лежать в душистой ванне. Мой девяностокилограммовый зайчик пытался прорваться в помещение. То ему срочно нужна была зубная щетка. То возникала экстренная необходимость осмотреть уже два месяца текущий кран. То его интересовало, поместится ли он рядом со мной и сколько воды вытеснят при этом наши тела по закону Архимеда. То ему просто было скучно одному, и он поскуливал под дверью, взывая к моей совести: — Я страдаю от отсутствия общения!
Но стоило только мне выйти -- страдалец тут же удовлетворенно возвращался к своему креслу.
— Эй, а как же закон Архимеда? -- спрашивала я.
— Душ приму, -- сообщал милый и утыкался носом в газету.

Открытие десятое: у него росла щетина. Росла она, конечно, и до нашего, скажем старомодно, сожительства. Но раньше на свидания мой герой приходил гладко выбритым, а теперь я наблюдала его почти круглосуточно… У меня начала шелушиться кожа на лице.

Открытие одиннадцатое: он не помнил наших праздничных дат!!! Совсем. Амнезия. Выборочные провалы в памяти. Он помнил день взятия Бастилии, день техосмотра и день собственного ухода в армию, но дата моего рождения никак не могла закрепиться ни в одном из его полушарий. Впрочем, он пропустил бы даже Новый год, если бы не повсеместный ажиотаж.
— На улицах появились тетки с елками. Пора закупать шампанское, — делал он глубокомысленные выводы.

Открытие двенадцатое: он оказался страшно непрактичен. Он не умел планировать наш бюджет. Уйдя за едой, приносил пять бутылок пива, пакетик чипсов и стаканчик мороженого. Стеснялся брать сдачу. На рынке не умел торговаться. Покупал все, что впаривали ему ушлые бабуси. А однажды вместо картошки принес розы. Я только вздохнула. — Я тебя люблю, -- сказал он, протягивая цветы.

Открытие двенадцатое с половиной: он меня любит…

В общем, жизнь с мужчиной -- это как игра в шахматы. Непрерывный блиц с не вполне ясными правилами.
— Так конь не ходит.
— Глупенькая… А как, по-твоему, ходит конь?
— Буквой «Гы»…
— Это пусть сосед буквой «Гы» ходит. А я пойду вот так…
— С каких это пор новые правила?
С прошлой минуты… Я сказал. Ходи, любимая…

В кокпите лирическое