Френдлента на прошлой неделе, в самом ее конце, запестрела постами о том, что дескать Егора Летова уж два года как нет. А я отчетливо помнил, как прошлой зимой глушил водку в одну харю, слушал его поздние вымученные и беспонтовые альбомы и пытался осмыслить тот факт, что вот он, который просто не мог умереть весь насовсем, который есть часть ткани реальности, из которого здесь все, взял да и съебался в смерть, спрятался в землю. Настолько отчетливо помнил, что даже полез в рукипедию уточнить дату. Ан нет, февраль 2008, два года.

То есть из этих двух лет до меня дошел только один год, второй просыпался сквозь пальцы по крохам, был по мелочам проебан где-то по пути. А о чем он был? Кто его жил, если его не жил я? Или, если его все-таки жил я, то кто в эти моменты жил мной, о чем, зачем? Памятник, зачем тебе такие большие зубы? Не даёт ответа.