05:16 06-04-2010 про Художника
Сегодня был хороший день.
На работе решился конфликт, которому исполнился почти месяц. И решился он правильно.
Мы с женой спустились в метро, на Сенную, зашли в вагон, сели рядом и стали обсуждать прошедшее рабочее собрание.
На душе было легко, тем было предостаточно, поэтому я не сразу обратил внимание на чернявого парня в наушниках - капельках, присевшего рядом с нами. Он сидел, уложив локти очень близко к коленям, и как-то очень необычно на нас посматривал. Как будто сказать чего хотел или реакции ждал, узнавания например.
Через минуту я обнаружил ещё одного наблюдателя. Тот сидел почти напротив и не смотрел, а буквально - щурясь, исподлобья бросал взгляды на меня и жену. И тут же зарисовывал в свой какой-то специальный альбом с жёлтыми почему-то страницами, как мне показалось - мелком или огрызком карандаша, потому что рисовал он почти что пальцами.
Рядом с ним сидел желтоволосый мужчина лет сорока, из пролетариев, он восхищённо наблюдал за работой художника и, видимо для сравнения, тоже на нас поглядывал. Наши глаза встретились. Дядько понял, что я уже знаю о происходящем, и улыбнулся мне из своего восхищения. Я понял, что художник толков, и улыбнулся в ответ, объяснив ему, что я не против, хоть мне и неловко.
А ещё через минуту улыбались уже все окружающие этот художественный акт люди. Атмосфера в вагоне стала сказочной.
Не улыбался только рисующий парень – но это было понятным обстоятельством.
Сказать, что он был увлечен, значит, ничего не сказать. Он был мыслью, связью, живым карандашом.
Я поразился скорости и уверенности его движений.
Чернявый при первой же возможности пересел поближе к наброску, видимо удовлетворить своё любопытство.
Мужчина смотрел на нас уже без стеснения, но уже реже, больше внимания отдавая рисунку. Почёсывая бакенбарды и остальную щетину, он о чём-то коротко спрашивал рисовальщика, тот ему так же коротко отвечал.
Через пару остановок и жена осознала происходящее, и у нас появилась ещё одна недолгая тема. Мы целиком погрузились в разговоры, чтобы побороть неловкость от обилия уже пристальных взглядов случайных зрителей. Мы чувствовали себя, как если бы нас неожиданно выволокли на сцену во время представления прямо на креслицах и приказали посидеть – поболтать, как ни в чём не бывало.
Приятное, знакомое ощущение сценической торжественности просто переполнило моё сознание, я на некоторое время потерял все мысли и, наслаждаясь моментом, замолчал.
Моё сердце источало благодарность за радости этого дня. Я не нашёл ничего лучшего, как мысленно воздать хвалу Богу, так хорошо мне было чувствовать настоящее. (Так необычно молиться, после стольких лет отрицаний – я не узнаю сам себя!)
Художник творил до последнего, вышел на Озерках, оставив всех нас в вагоне, ничего не сказав нам с женой и не показав рисунка.
Жена последним фактом немного возмутилась, но я успокоил её тем, что ему может быть самому неловко за свои действия, ведь разрешения он не спрашивал, да и ни к чему бы было его спрашивать.
Ведь в каждом из нас прячется Творец. Чудесное Нечто заставляющее дышать. Жить. Любить. Радоваться. Неведомая сила, бросающая нас из одной крайности в другую. Безжалостный учитель, щедро раздающий тумаки и оплеухи.
И чем благодарнее ты такому учителю – тем жирнее опыт. И чем смиреннее ты – тем больше радости. И чем терпеливее ты – тем ты выше себя. А чем ты выше себя – тем правильнее разрешаются конфликты, тем чудеснее жизнь вокруг тебя.
Такой вот непорочный круг.
На работе решился конфликт, которому исполнился почти месяц. И решился он правильно.
Мы с женой спустились в метро, на Сенную, зашли в вагон, сели рядом и стали обсуждать прошедшее рабочее собрание.
На душе было легко, тем было предостаточно, поэтому я не сразу обратил внимание на чернявого парня в наушниках - капельках, присевшего рядом с нами. Он сидел, уложив локти очень близко к коленям, и как-то очень необычно на нас посматривал. Как будто сказать чего хотел или реакции ждал, узнавания например.
Через минуту я обнаружил ещё одного наблюдателя. Тот сидел почти напротив и не смотрел, а буквально - щурясь, исподлобья бросал взгляды на меня и жену. И тут же зарисовывал в свой какой-то специальный альбом с жёлтыми почему-то страницами, как мне показалось - мелком или огрызком карандаша, потому что рисовал он почти что пальцами.
Рядом с ним сидел желтоволосый мужчина лет сорока, из пролетариев, он восхищённо наблюдал за работой художника и, видимо для сравнения, тоже на нас поглядывал. Наши глаза встретились. Дядько понял, что я уже знаю о происходящем, и улыбнулся мне из своего восхищения. Я понял, что художник толков, и улыбнулся в ответ, объяснив ему, что я не против, хоть мне и неловко.
А ещё через минуту улыбались уже все окружающие этот художественный акт люди. Атмосфера в вагоне стала сказочной.
Не улыбался только рисующий парень – но это было понятным обстоятельством.
Сказать, что он был увлечен, значит, ничего не сказать. Он был мыслью, связью, живым карандашом.
Я поразился скорости и уверенности его движений.
Чернявый при первой же возможности пересел поближе к наброску, видимо удовлетворить своё любопытство.
Мужчина смотрел на нас уже без стеснения, но уже реже, больше внимания отдавая рисунку. Почёсывая бакенбарды и остальную щетину, он о чём-то коротко спрашивал рисовальщика, тот ему так же коротко отвечал.
Через пару остановок и жена осознала происходящее, и у нас появилась ещё одна недолгая тема. Мы целиком погрузились в разговоры, чтобы побороть неловкость от обилия уже пристальных взглядов случайных зрителей. Мы чувствовали себя, как если бы нас неожиданно выволокли на сцену во время представления прямо на креслицах и приказали посидеть – поболтать, как ни в чём не бывало.
Приятное, знакомое ощущение сценической торжественности просто переполнило моё сознание, я на некоторое время потерял все мысли и, наслаждаясь моментом, замолчал.
Моё сердце источало благодарность за радости этого дня. Я не нашёл ничего лучшего, как мысленно воздать хвалу Богу, так хорошо мне было чувствовать настоящее. (Так необычно молиться, после стольких лет отрицаний – я не узнаю сам себя!)
Художник творил до последнего, вышел на Озерках, оставив всех нас в вагоне, ничего не сказав нам с женой и не показав рисунка.
Жена последним фактом немного возмутилась, но я успокоил её тем, что ему может быть самому неловко за свои действия, ведь разрешения он не спрашивал, да и ни к чему бы было его спрашивать.
Ведь в каждом из нас прячется Творец. Чудесное Нечто заставляющее дышать. Жить. Любить. Радоваться. Неведомая сила, бросающая нас из одной крайности в другую. Безжалостный учитель, щедро раздающий тумаки и оплеухи.
И чем благодарнее ты такому учителю – тем жирнее опыт. И чем смиреннее ты – тем больше радости. И чем терпеливее ты – тем ты выше себя. А чем ты выше себя – тем правильнее разрешаются конфликты, тем чудеснее жизнь вокруг тебя.
Такой вот непорочный круг.
Комментарии:
08:14 06-04-2010
на одной из выставок посмотрите свой рисунок 
12:41 06-04-2010
Я тоже люблю рисовать людей в транспорте. У меня где-то даже целый специяльный блокнотик валяется Х))
06:34 07-04-2010
Змия_Безочковая Самое главное не это ведь, правда?
Наутиз у тебя где-то, а он - воин.
Наутиз у тебя где-то, а он - воин.
01:49 09-04-2010
ну да, так и есть