Dietrich
15:00 19-11-2010
Засунь свои привязанности поглубже в карманы! Тебя никто не спрашивал, чем ты живешь и на что дышишь в полночь... Никто не просил хватать за руки и быть рядом... Не просил, но ты настоял на своем и теперь получай!
Получай за попытки очеловечить, дышать рот в рот, спать завернувшись в шелк, за попытки к бегству, за круживо не противоречаших друг другу слов, за страх одиночества, за несамостоятельность и слабость.
Проросли во мне, через меня, как трава через тело. Пустили побеги, корни, семена. Завели птиц.
А я спал и боялся пошевелиться, боялся спугнуть и повредить нежную зелень, дрожащую сквозь кровь и кожу.
А потом, когда стало очень больно, я открыл глаза и не обнаружил от себя ничего. Только легкие очертания обязанностей, да парящие мотыльки желаний, которые когда-то жили гусеницами намерений в моем сердце, плели коконы в моем мозгу и питались болью моих трахей.
Не осталось пальцев, которые могли бы перебирать мокрый песок, на котором я лежал. Не осталось глаз, которые могли бы поглощать с жадностью. Не осталось горла, которое молчало и беспомощно сжималось под натиском фраз.
Только нежные побеги, которые я так лелеял, окрепли и стали деревцами. Мощными корнями выбрали из меня всё, до чего добрались. Скрыли листвой остов.
Я забыл кем я был, и что было истоком.
В грубых, неотесанных минутах я искал спасения. Среди проржавелой кровли, обгорелых кирпичей и туманных дней, на обрывках нот и люминисцентных циферблатах остались кусочки меня. В попытках их склеить воедино проходили люди, неглядя поднимали воротники, выплевывали недокуренные сигареты на асфальт.
И мне пришлось придумать себя заново. Чтобы высунув язык снова ловить снег, дышать через нос дождем, слизывать, сглаживать, падать.
И наверно уже не так важно, что я уже больше не я.