Однажды, покачнувшись на краю
всего, что есть, я ощутила в теле
присутствие непоправимой тени,
куда-то прочь теснившей жизнь мою.
Никто не знал, лишь белая тетрадь заметила, что я задула свечи,
зажженные для сотворенья речи, -
без них я не желала умирать.
Так мучилась! Так близко подошла
к скончанью мук! Не молвила ни слова.
А это просто возраста иного
искала неокрепшая душа.
Я стала жить и долго проживу.
Но с той поры я мукою земною
зову лишь то, что не воспето мною,
всё прочее - блаженством я зову.
И ещё, хорошо помню, как меня поразило авторское исполнение:
Вот человек, который начал бег,
Давно, когда светало во вселенной.
Не вычислив, какой по счету век,
Бежит он вверх и вдаль к благословенной
И важной цели. Что за торжество
Манит его превозмогать пространство?
Вот человек - смотрите на него,
Во мгле времен его лицо - прекрасно.
Он был рабом египетских пустынь,
И воин смуглый, что задохся в беге.
И умер бы, когда бы не постиг,
Что суть судьбы есть вечный бег к победе.
Все прочее недвижно и мертво,
Огнем живут азарт и напряженье,
И золотыми мышцами его
Все человечество вершит движенье.
Беги, бегун,
Беги, мой брат, мой друг,
Усильем духа ты минуешь финиш,
Но вновь затеешь свой победный круг,
И в день грядущий
Острый профиль вдвинешь.
Беги бегун.
Как жаль...
Всё меньше их, когда то начавших движенье. Живые голоса положены на трек. По гаревой дорожке не стремлю я бег. Печатно-звуковой направлю сожаленья.
Как жаль…