Никанор Никодимыч уже вторую неделю находился в глубоком запое, ибо не видел других способов спрятаться от самого себя. Его глодала жуткая мысль: он неимоверно быстро стареет. И думалось ему, что он мало чего в этой жизни сделал, а еще сколько предстоит, но времени может не хватить. И топил он свои горестные мысли в ней, в горькой.
— Вот ведь как раньше было? Не думал я об этом и горя не знал, — разглагольствовал Никанор Никодимыч, - а теперь что? Все?
Кот Зухель глянул на него подозрительно и с мрачным видом продолжил поедание маринованного огурца, ловко выуженного когтем из банки на столе.
— И огурцы нынче не те пошли. Венгры в огурцах профаны. То ли дело наши, отесессвенные! Их и на стол поставить не жалко, — словно отвечал Никанор на взгляд Зухеля, — да, Зухель, один ты меня понимаешь. Как плохо-то мне. Старею совсем.
Никанору Никодимычу шел второй десяток...

отредактировано: 26-02-2004 14:10 - dengerouzz