Все события вымышлены. Любые совпадения персонажей с реальными людьми невозможны. Если кто-то обнаружит сходство - это следует считать авторским произволом
со всеми вытекающими последствиями.




Есть на белом свете страна. Назовём её, например, Славянией, хотя её обитатели называют её совсем по другому. Но это неважно. Расположена она как раз посерёдке между землями всегда холодными и землями всегда жаркими. Поэтому зимой там очень холодно, а летом очень жарко, что доставляет обитателям этой страны массу неудобств. Впрочем, они привычные. В лесах этой страны много дичи, в реках рыбы, в небесах птицы, в болотах лягушек, и много ещё чего хорошего в прочих местах. Обитает там народ. Назовём их, например, славянами. Народ сей незлобивый, но во гневе страшный, ленивый, но в ремёслах искушённый, не чревоугодствующий попусту, но при случае жутко прожорливый. Хороший, в общем, народ. Кто ими правит – из наших краёв не видать, но купцы шёпотом рассказывают, когда лишку переберут, что есть у славян свирепый князь Бодун, который любит людишек в тех краях по утрам помучить. Самого его правда никто не видел, но народ им побитый да помученный видали. Жуткое зрелище.
Так что не слишком тяжело славянам живётся, да и соседи у них хорошие. На востоке от них живут не тужат дальние их родичи, тоже славяне, поколений десять назад ушедшие на поиски хорошей жизни и основавшие Великий и Могучий Салоедский Каганат. Со своими родичами они дружат, хотя не упускают случая напакостить. Мелко и по дружески. На западе начало земель Великой Пивной Шляхты. Далеко-далеко тянутся те земли, до самой Буржуинии. Носятся весёлые пивные шляхтичи на могучих конях, рубятся на вострых сабельках да пиво пьют. Славян они любят.
На этом хорошие соседи кончаются и начинаются очень хорошие. На севере в снегах посреди вечной ночи живут страшные отморозки. Поклоняются они великому Деду Морозу и в его честь везде носят с собой огромные красные мешки. Что они в них таскают и зачем – точно никто не знает, но страшных слухов ходит много. На юге находятся земли, заселённые злокозненными и хитрожопыми садахами и мазахами. Кто они такие – все знают и перечислять их мерзкие деяния нужды нет. Вот и всё про соседей славян и о них самих в общем. Тут и сказке начало.

* * *

В то утро, в которое всё началось погода стояла солнечная и безветренная, осадков не ожидалось. Всё это, конечно, касается только тех мест, о которых пойдёт рассказ, а что было в других местах нам не ведомо. Недалеко от границ Салоедского Каганата стояло большое, дворов на тридцать село. Больших таких дворов, обнесённых высоченными тынами с горшками на жердях, мощными курятниками и белёными домиками посреди огороженных территорий. Жило это село и богатело разведением и откормом улюлюйских петухов. Все знают, что птица это редкая, привередливая и опасная, но за взрослого петуха в хорошем состоянии платят золотом по весу петуха. Почему петухи не хотели размножаться и откармливаться в других местах – не ясно, но жители села были этому только рады. Село называлось Толстые Упыри именно из-за петухов. Сами ведь знаете, что за птица улюлюйский петух – его не поругаешь – он есть откажется или ещё чего удумает. А уж если его случайно похвалишь или он подслушает, что о нём хорошо говорят – совсем раскапризничается. Так что под толстыми упырями имелись в виду именно улюлюйские петухи.
В общем, утро близилось к концу, когда на крыльце самого большого дома появился мужичок невысокого роста, круглый и довольный, как колобок. Осмотревшись он глубоко вздохнул, хлопнул себя рукой по волосатому пузу и подобрал заготовленный с вечера кирпич. Хорошенько прицелившись в бронзовый щит, подвешенный на цепях за маленьким окошком внутри курятника он ещё раз огляделся и ловко засветил кирпичом в щит. Раздался гулкий звон, над толстыми стенами курятника взвилась пыль, но через секунду звон перекрыл жуткий рёв, пронёсшийся над деревней. Стены курятника стали расплываться в глазах от мощной вибрации но тут всё неожиданно закончилось и лишь воздушные пробки в ушах напоминали о недавнем буйстве звука. Мужичок довольно икнул, пустил ветры и ушёл обратно в дом.
Минут через десять он появился уже одетый. На нём были небесно голубые шаровары по салоедской моде, щёгольские сапожки зелёной кожи с загнутыми кверху носами и меховая жилетка мехом наружу. Шаровары были перевязаны розовым кушаком на котором висели огромная деревянная ложка, люлька и шмат сала в холщовом мешочке. В таком вот пижонском виде и весёлом расположении духа Майкл, а это, как вы уже догадались, был именно он, отправился в гости к своему старому другу Ярвоху.
Ярвох жил на другом конце села в большом доме, напоминающем формой пивную кружку. Идти было далеко, но Майкл шёл не спеша, наслаждаясь погодой и спокойствием души. Через полчаса, подойдя к калитке, он трижды ударил ритуальной ложкой, которая висела у него на поясе в ритуальную миску на столбе и стал ждать. Вскоре из глубин дома послышались стуки, грюки, матюки, упоминания загадочного Восьминога и не менее таинственного трамбовщика в кирзовых сапогах. Майкл сделал лицо поумильнее и широко улыбнулся мужичку, наконец показавшемуся в дверях. Был этот мужичок низок ростом, костляв, но с выпирающим круглым пузом, лупоглаз, ушаст и лыс. Одет он был в огромные синие солдатские трусы и шепеляво буркнул вместо приветствия:
- Фево пвипёвся?! – редкая, но длинная бородёнка при этом задёргалась, а огромные уши зашевелились.
Майкл сразу узнал старого знакомого, денщика Ярвоха. Денщиком он был давным-давно, ещё со времён службы Ярвоха в Гороховом полку, но это уже совсем другая история.
- Дядько Запор! – завопил Майкл на салоедский манер. – А шо ж я Ярвоха нэ бачу?
- Майкл! Дорогой ты мой! Дай я тебя поцелую! – донёсся из дома голос хозяина, а вскоре показался и он сам. – Запор, хрыч старый! Опять ты в сенях растяжку поставил? Говори, негодяй! У-у-у, вояка хренов! Уйди с глаз моих, из-за тебя чуть не убился!
Запор забурчал, запыхтел, но шустро убрался куда то за дом. Он уже много лет общался с Ярвохом и искренне радовался вместе с ним, когда кто-нибудь попадался в их ловушки, а потому вполне мог стерпеть показной гнев. Иногда, правда, они попадались сами.
- Опять ты на салоедский манер вырядился! – неодобрительно заметил Ярвох, оглядывая Майкла. – Вот щас как разбужу своих улюлюйских петухов, вмиг забудешь эти выкрутасы! Ишь, как не славянин!
Майкл не боялся, так как знал, да и всё село знало, что петухи у Ярвоха такие крутые да могучие, что если их разбудить от их рёва небо упадёт на землю. Поэтому, хоть Ярвох своих петухов никогда не будил, все знали, что его петухи самые крутые на селе. Однако Майкл решил подстраховаться.
- Что ты, Ярвох! Не буди своих страшных петухов, али не друг я тебе?! – завопил он.
- Ладно, так уж и быть, не буду. Пойдём лучше пивка хлебнём. – и он широким жестом пригласил Майкла в дом.
Шёл Майкл осторожно, помня о Запоровских приколах, аккуратно щупал ногой пол перед собой и придерживал рукой заветный мешочек с салом на поясе. Наконец длинный, узкий и заваленный хламом коридор закончился и они вошли в комнату. В комнате было светло, просторно и хлама у стен лежало значительно меньше, чем в и без того узком коридоре. Конечно, это только с виду был хлам, на самом же деле это были Очень Крутые Вещи, которые Ярвох, будучи гномовитым хозяином собирал всю свою долгую жизнь. Естественно, с виду вещи были самые обыкновенные, вот, например стол с лавками или драные сапоги в углу, но это только с виду, в целях секретности. Никто не знал, в чём именно состояла крутость той или иной вещи, но скорее всего стол был столистее, лавки – лавистее, а драные сапоги сапожистее, чем у всех остальных селян. Некоторые несознательные личности, бывало, сомневались в крутости всего этого, но их было мало и никто их не слушал.
Сев за стол и глотнув пивка Майкл с Ярвохом начали беседу.
- Ярвох, кум ты мой благородный, - начал Майкл. – Вот, думаю, думаю я и никак придумать не могу, что бы нам такое сделать, чтобы жизнь веселее стала? Может, в чужие земли сходить, на людей посмотреть? Да и, глядишь, чего полезного найдём.
- А что, хорошо придумал. – поразмыслив ответил Ярвох. – Вот только в какие земли нам идти?
Стали они думать, в какие земли идти. На север – холодно, да и отморозки страшные. На востоке хорошо, но идти близко, неинтересно как то даже получается. На юг сходить бы, да вот только с садахами шутки плохи. А садахи нынче жутко злы на славян: те у них мазахов за большие деньги нанимают, чтоб значит по субботам не своих соседей мочить, после чего народу поломанного куча и работать некому. Мазахи отбиваются то больше для виду, уговор у них с мужиками такой, а то если совсем не отбиваться славянам не интересно. Вот и получается – мазахам радость да и прибыль в придачу, мужики тоже довольны – копейки платят, а на востоке и то состоянием считается. Одни садахи в пролёте. Вот и ловят они простых славян и определяют их в мазахи. Садахов и мазахов то поровну должно быть. А простому человеку от мазахской жизни конец. Так что сто раз подумаешь, прежде чем на юг идти. В общем, порешили они идти на запад: и свои мол, земли посмотрим и к Шляхте Пивной выйдем, на шляхтичей поглядим.

Долго ли коротко ли, а рассвет следующего дня застал Майкла и Ярвоха идущими по дороге на запад. Шли они шли, прошли версты три, тут Ярвох и говорит:
- Что-й то долго мы идём, давай-ка присядем, пивка хлебнём и люльку салоедскую покурим.
- А и присядем, хорошо бы полянку найти укромную. – согласился Майкл.
Сели они под ёлочкой, саженях в десяти от дороги, достали люльки, сало да пиво, стали трапезничать. Тут вдруг кусты вокруг затрещали, деревья зашатались, ветер взвыл, тучи набежали, вороньё в небе закружилось, гром ударил, у Майкла из рук сало выпало а Ярвох пиво на штаны пролил. Ударила в землю ветвистая молния, а на тёмное обугленное пятно откуда ни возьмись выскочили три дюжих бородатых мужика в засаленных штанах, меховых безрукавках на голых волосатых пузах и в стоптанных сапогах.
- Мы! – взревел самый толстый, бородатый, волосатый и засаленный
- Страшные! – вторил ему тот, что был почище и поменьше.
- Разбойники! – заорал в свою очередь младший.
Проорав это странное коллективное приветствие страшные разбойники выхватили огромные ржавые тесаки и прыгнули к героям нашей сказки. К их (героев) чести сказать, они уже приготовились к обороне, прижавшись спинами к толстой ёлке и намеревались дорого продать свои жизни. Но тут в голову Ярвоха пришла хорошая мысль:
- Страшные разбойники, значит. А знаете ли вы, чью трапезу прервали, хамы!? – тихим зловещим голосом спросил он.
- Страшные разбойники, вас постигнет ужасная кара! – вторил ему Майкл.
Страшные разбойники впали в ступор от такой наглости и переводя глаза с Майкла на Ярвоха пытались осознать происходящее.
- Презренные! Вы помешали трапезе великих двабойников, а я вообще иду получать сан трибойника! – воодушевлённо заорал Ярвох.
Реакция страшных разбойников на эти вопли была лучше всяких ожиданий. Они тут же спрятали тесаки и пали на колени, уткнувшись носами в землю и выставив жопы кверху. Через некоторое время старший разбойник почтительно поинтересовался, как следует величать великих двабойников из которых один почти трибойник. Ярвох тут же вспотел от натуги, пытаясь придумать, как же их с Майклом звать, а разбойники, подумав, что он вспотел от гнева ещё глубже зарылись носами в землю.
- Зовите нас Крутовит и Понтовит. – молвил наконец Ярвох.
Страшные разбойники так и не решились спросить, кто из них Крутовит, а кто Понтовит.

* * *

Шла вторая неделя путешествия Майкла и Ярвоха. Поля сменялись лесами, леса опять полями, и так, казалось будет до бесконечности. Стояла такая жара, что комары не могли летать и падали на землю, а лягушки не могли их есть, так как сами еле ползали. В сёлах, которые встречались на пути Майкла, Ярвоха и разбойников исправно поили тёплым пивом и угощали салом, но это никак не улучшало их настроения. Одним жарким полднем они сидели посреди небольшой поляны в хвойном лесу.
- Ярвох, мы идём уже две недели. До шляхты ещё три недели пути. Я уже устал постоянно потеть, а ещё у меня всё сало в мешочке растаяло! – вяло проговорил Майкл.
- Верно говоришь, кум! И у меня уже нет сил созерцать одни и те же пейзажи и беспрестанно потеть. Вот бы сейчас оказаться сразу в Шляхте, а потом, так же сразу – домой, в милые сердцу Толстые Упыри!
Старший разбойник, который махал над нашими героями вырванным с корнем молодым дубком, чтобы они не слишком потели неожиданно влез:
- Дозвольте слово молвить, почтенные!
- Говори. – хором откликнулись Майкл с Ярвохом.
- Так почтенные хотят сразу в Шляхту?
- Да. – пробормотал дуреющий от жары и скуки Майкл. Ярвох просто кивнул.
- Есть один способ… - протянул разбойник. – Чем рассказывать, можно я лучше покажу?
Получив согласие на демонстрацию непонятно чего разбойник засунул голову в свою котомку, потом залез туда по плечи, а потом и по пояс. Наконец, пыхтя и ёрзая задом он выбрался наружу, волоча за собой старый, драный, грязный и невероятно вонючий сапог. Майкл с Ярвохом тут же отпрыгнули, зажимая носы и прикрывая руками слезящиеся от вони глаза.
- Спрячь его, быстро! – взвыл Майкл, на секунду открывая рот.
Разбойник быстро сунул сапог обратно в котомку, туго завязал и стал ждать, когда наши герои оклемаются. Спустя примерно час муть в воздухе рассеялась, стало видно друг друга и появилась возможность дышать и говорить.
- Ты что ж это, подлец, отравить нас решил? – спокойно поинтересовался Ярвох.
- Что ты, уважаемый почти трибойник! - зачастил разбойник. – Это же Волшебный Сапог! С его помощью можно в один миг преодолеть огромные расстояния и попасть куда угодно!
- Да ну? И как же им пользоваться? – влез подозрительный Майкл. – Если это какой ни будь древний сапог-скороход, лично я его ни за что не одену.
- Нет, одевать не надо. - пятясь пробормотал разбойник. – Надо… в общем, надо поглубже… вдохнуть из сапога. – В этот миг разбойник прыгнул на ближайшее дерево и очень быстро влез на самую макушку, а прыгнувший на разбойника негодующий Ярвох влетел в то же дерево башкой.
Через полчаса Ярвох очнулся, но на вопрос наших героев, нет ли другого способа активации волшебных сил, таящихся в сапоге, разбойник с дерева разъяснил принцип работы сапога и доказал, что другого способа нет и быть не может. После чего слез, и совершенно напрасно.
Следующее утро началось с того, что Ярвох и Майкл вышли в чисто поле и принялись по нему важно ходить, пугая местных ежей и полёвок. Ходили они не просто, а по делу. Дышали они. Глубоко. Впрок. А когда поняли, что впрок всё равно не надышишься, бегом проломились через кустарник на полянку, посреди которой стоял разбойник с сапогом в руках и торжественным выражением лица. Вдохнули они одновременно. Мир вдруг съёжился до размеров отверстия в голенище, перед глазами поплыли круги а потом резко наступила тьма.

* * *

Над восточными границами Великой Пивной Шляхты поднималось солнце. Туман полз над полями, прорываемый кое-где высоченными стогами. Птицы уже начинали орать свои гнусные песни, а подъесаул Войска Пивного Волк скучал на дозорной вышке. Пиво, припасённое с вечера у него давно кончилось и он постоянно засыпал от скуки и вынужденного безделья. В казармах мирно храпели воины, в конюшнях чесались и всхрапывали кони, на стрельбище стояли обугленные манекены, в оружейной лежали вострые сабли и квасилась капуста. Всё как обычно. И хоть бы что ни будь развеяло эту скуку смертную! Примерно такого содержания мысли посещали подъесаула Волка в то утро.
Вдруг небо резко начало темнеть и заволакиваться тучами, ударил гром, заполыхали молнии, зашумели деревья, вздрогнула земля, заржали кони в конюшнях, затрещали кондовые опоры вышки, дико заорал полковой кот и страшно захлопал дверьми полковой сортир. Яркая вспышка в поле ослепила Волка, а когда он вновь обрёл способность видеть, он увидел в чистом поле три фигурки, с вышки казавшиеся очень маленькими, но явно человеческими. Волк не поверил своим глазам, надавил пальцем сначала на один глаз, потом на другой. Фигурки расплылись. Он попытался вспомнить, должен ли мираж расплываться или наоборот, но так и не вспомнил. Тогда он ущипнул себя за пузо, а потом за задницу. Фигурки не исчезли. Волк тяжко вздохнул и поднёс к губам шланг, идущий к Большому Тревожному Рогу, набрал в грудь побольше воздуха, протяжно дунул и, матерясь, скатился вниз по шаткой лесенке докладывать о появлении в чистом поле неизвестно кого неизвестно откуда и, что самое страшное, неизвестно зачем.
Не успел ещё утихнуть пронзительный звук Большого Тревожного Рога, как первые шляхтичи уже бежали в сторону оружейной на ходу подтягивая кальсоны, а Волк уже лупил кулаком в дверь дома сотника.
Пан Годзилецкий долго и внимательно смотрел на Волка, прикидывая, не перепил ли тот плохого пива. Потом потребовал повторить рассказ. В конце концов он дёрнул себя за правый ус, подтянул шаровары и зычным командирским голосом проорал в окошко приказ приготовиться двум десяткам латников и десятку огнемётчиков. Через пару минут он разгуливал перед строем латников и вальяжно поглощавшими размоченный в пиве горох с квашеной капустой огнемётчиками и разъяснял боевую задачу. Из его объяснений личный состав узнал, помимо своей родословной и сексуальных пристрастий сотника о том, что в чистом поле имеют место быть три неизвестных лица, судя по событиям, сопровождавшим их появление неописуемо опасных и чрезвычайно зловредных. Из слов пана Годзилецкого также следовало, что долг каждого шляхтича, и их в том числе, состоит, помимо прочего и в защите родных земель, а в данный момент только они, засранцы и извращенцы могут их, то есть земли, защитить. После сей вдохновенной речи, призванной изгнать из сердец страх пред неведомым сотник указал направление, в коем следовало ловить, вязать и прочими образами защищать родные земли, а сам отправился на вышку дабы наблюдать этот процесс. Подъесаул Волк издал три зелёных свистка вверх и отряд шустро двинулся в чисто поле.

* * *

Первым очнулся Майкл. Открыл сначала правый глаз, потом левый, почесал пузо, попытался сесть и дико заорал. Ощущение было такое, будто он упал с крыши своего замечательного дома прямо на задницу. От вопля пробудился Ярвох, закряхтел, забурчал, тоже попытался сесть и заорал громче Майкла. Через полчаса попыток хоть как ни будь сесть друзья пришли к выводу что сегодня их жопы по неведомой причине к сиденью не приспособлены. Пришлось встать на ноги. Тут то они и заметили невдалеке комплекс строений казарменного типа за невысокой бревенчатой стеной. В стене имелись открытые ворота из которых выбегали блестящие на солнце фигурки.
- Ярвох, кум, это что же, шляхтичи?! – изумлённо воскликнул Майкл.
- Ну… не знаю, наверное. – пробурчал Ярвох.
- Ярвох, они к нам бегут! – сообщил Майкл, глядя на фигурки через серебряную трубочку, добытую из глубин шаровар. – По моему, они в доспехах!
- А, так это же почётная делегация! – сообразил Ярвох. - Слыхал я про такой обычай, сейчас нас будут угощать хлебом и пивом. А в доспехах солдаты их, для почёту и солидности! Вот здорово то!
- Ага, делегация! Для солидности! Раскатал губу, хрен тебе ежовый, а не делегация! – донёсся голос сзади.
Ярвох с Майклом подпрыгнули и обернулись. Взорам их предстал мужичок мелкого роста в разноцветных сапогах, фиолетово-синих полосатых шароварах, драном тулупе мехом наружу, с волосатыми руками и роскошной кудрявой бородой цвета вороного крыла. Не менее роскошной была и грива со множеством мелких хвостиков. Из восхитительной бороды торчал изящный, но сизый нос и злобно сверкали маленькие глазки. Как сие чудо оставалось до сих пор незамеченным никто как-то не задумался.
- А ты кто такой? – изумлённо вопросил Ярвох даже не обидевшись на «хрена ежового», что было на него совсем не похоже.
После длинного, путаного и изобилующего непристойностями ответа наши герои узнали, что мужичок сей – колдун, известный в народе как Кащей, мирно живший и колдовавший в лесу неподалёку от полянки, на которой был активирован Волшебный Сапог. В процессе активации он, привлечённый профессиональным любопытством подобрался слишком близко и тупой Артефакт закинул его вместе с двумя недоумками точнёхонько к пограничной заставе шляхтичей. По мнению колдуна шляхтичи вовсе не собирались кормить двоих друзей и его заодно хлебом и пивом и пора было быстро бежать в сторону леса, чтобы избежать того, что шляхтичи делать собирались. Друзья, особенно Майкл, нервно поглядывавший в сторону заставы уже начали подумывать то же самое, когда послышался лязг, топот и друзья обнаружили, что они окружены двумя десятками латников. За спинами воинов виднелся толстый коротышка, по всей видимости командир, довольно ухмылявшийся и нагло разглядывавший Майкла, Ярвоха и Кашея.
- Ну что, холопы, в Шляхту Пивную пробраться хотели? – глумливо поинтересовался мерзкий шляхтич. - А не выйдет, на страже границ наших стою я, десятник Болт! Взять их!
После сих ужасных слов, никак не похожих на приветственные слова почётной делегации друзьям стало ясно, что их хотят незаслуженно обидеть. Поэтому, когда латники ринулись «брать» самому ретивому досталось по башке мешочком с салом, что на долго вывело его из строя, второго встретил Ярвох, а третий получил пинка в неприкрытое доспехами место от колдуна. После чего вошедшие в раж друзья принялись шляхтичей подкидывать да подбрасывать не жалеючи ручек белых, попинывать да поколачивать не жалеючи сапожек щёгольских, попутно поучая шляхтичей не ходить арестовывать людей добрых в гости прибывших. Кащей в это время бегал вокруг и кричал заклинания, от которых попинываемых и подбрасываемых шляхтичей пробирали чих и икота.
В пылу схватки никто не заметил появления со стороны заставы десятка толстых усатых дядек. А дядьки, увидев побоище и подлетающих над полем латников привычно ухмыльнулись, повернулись к дерущимся задом, присели, упёрлись руками в колени и…
Ярвох, схвативший шляхтича за ноги и отмахивавшийся им от оказавшегося неожиданно проворным коротышки-командира услышал вдруг странный звук, как будто кто то поблизости рвал огромные шаровары из очень толстой ткани. Он успел увидеть Майкла, переставшего крутить над головой свой мешочек с салом и тоже пытавшегося понять, откуда происходят этот треск и гулкие посвисты. А потом исчез воздух. Совсем. Преодолевая удушье, сквозь муть перед вылезающими из орбит глазами Ярвох увидел как падает Майкл, выпуская из внезапно ослабевшей руки мешочек с салом, как схватившись за горло валится на колени колдун, а потом навалилась темнота.

* * *

Ярвоху снился сон. Замечательный сон. В этом сне Ярвох был огромным летучим гадом, страшным и с огнесвистом. Ярвох кружил над полем, махая длинным хвостом и сгонял облака в одну большую тучу, чтобы понежиться под дождём. Наконец дождь пошёл и Ярвох блаженно щурился и фыркал, подставляя холодным струям заросшее рыжим волосом брюхо и узкую клиновидную морду. Потом дождь ему надоел и он хотел улететь, но туча догнала его и почему то поливала дождём именно в морду. Ярвох зашипел, выпустил клуб дыма из ноздрей и… очнулся. Как раз когда ему начали лить на голову пятое ведро холодной воды. Ярвоx судорожно задёргался и стал отплёвываться, а стоящие вокруг шляхтичи весело заржали.
- Что, бурдюк, очнулся? – отсмеявшись спросил пан Годзилецкий.
- Сам бурдюк! – злобно буркнул насквозь промокший Ярвох.
Оглядевшись он обнаружил, что надёжно связан толстыми сыромятными ремнями и крепко обозлился. Поднатужившись он попробовал порвать ремни, но ничего кроме пука у него не получилось.
- Ах ты, хам, травить нас удумал! Да мы ж тебя щас… - возмущённо заорали шляхтичи.
- Он? Тра-а-авить? – изумился подошедший командир огнемётчиков, пан Игнатов. – Да он же не обучен! Да у него ж жопу враз разорвёт! Да мои ребята по пол дня на стрельбище проводят…
- Тише, панове, всё в порядке! – промолвил сотник. – Этого… отволочь на стрельбище, накормить капустой и горохом и посмотреть, что будет. Этих двоих оттащить в сарай и стеречь до выяснения. Остальным приступить к выполнению служебных обязанностей. Исполнять!
Поскучневшие шляхтичи стали расходиться по своим делам, Ярвоху дали пару пинков для острастки и не развязывая потащили на стрельбище. Так и не пришедших в себя Кащея с Майклом поволокли в сарай.
А в это время в двадцати вёрстах к западу…

* * *

Пан Воробей угрюмо глянул на солнце, сплюнул в придорожную пыль и рукавом кафтана утёр градом кативший со лба пот.
- Нет, панове, к вечеру никак не поспеем. – молвил он, обернувшись ко всем остальным.
Великий Гетман Великой Пивной Шляхты пан Петровский тоже посмотрел на солнце, потом на своего советника, но ничего не сказал. Советник Грин тоже посмотрел на солнце, подумал и проговорил протяжным голосом.
- Но э-если мы бросим-м эт-тот медлит-тельный обоз с запа-асами пив-ва, то оч-чень таш-ше успе-ем.
- Т-та, я тож-же так тум-маю! Но па-ру боч-чек пив-ва нато-о всё т-та-ки взят-ть. - поддержал идею начальник личной стражи Великого Гетмана финн Серёг-га.
- Так едем же! – одобрил идею пан Петровский. – Воробей, засунь в свою бричку пару бочек пивка, бери послов и за нами!
Пришпоренный конь пана Петровского радостно заржал и выбивая копытами пыль из дороги поскакал вперёд. Остальные с воплями и лихими посвистами поскакали следом.
- Серёг-га, скачи-и пожалуста-а сзад-ди-и! – заорал Грин, которому ничего не было видно за клубами дыма, валившими и Серёггиной трубки.
Обоз давно остался позади, до заставы оставалось всего вёрст десять, а пана Воробья с послами всё не было. Шляхтичи остановились и решили подождать. Пан Воробей, конечно, не пропадёт, но вот пиво… Через полчаса на дороге со стороны обоза показался клуб пыли, в котором через некоторое время стало возможно различить бричку пана Воробья, подпрыгивающую на ухабах на полсажени. В самой бричке подпрыгивали два столитровых бочонка пива и венецианский посол. Ещё через пару минут показался второй клуб пыли, в котором шляхтичи скоро разглядели тёмно синюю с золотыми прибамбасами карету испанского посла. Бричка, подняв клуб пыли, резко остановилась перед мордой коня пана Петровского, чуть не напугав бедное животное. Синьор Андриано-Мажорис с грустным видом сидел между бочонков, расправлял перья на своей шляпе и с недовольством косился на Воробья.
- Уф, панове! Казначей пиво давать не хотел! Я уж не знал что делать, хорошо ксендз помог уговорить!
- А, пся крев, про ксендза то и забыли! – воскликнул Великий Гетман. – Пан Воробей, езжай скорее назад и привези нам отца Данила. Как же мы без ксендза…
- Не стоит, он уже и сам едет. – пан Воробей махнул в сторону дороги. – Думаете, он просто так пана казначея уговаривал?! – Воробей утробно хохотнул, – Я сам видел, как в посольскую карету бочек пять загрузили! Сначала только четыре влезло, посол венецианский место занимал, да потом его ко мне сгрузили.
Синьор Андриано, услышав что про него говорят, но не понимая что именно, на всякий случай презрительно глянул на Воробья и занялся приведением в порядок своей бородки.
- Таф-файте-е поспе-эшим-м, я ущ-же вижу-у застаф-ву! – приложив к глазу серебряную трубочку, проговорил советник Грин, не любивший необоснованных задержек.
Пан Воробей презрительно глянул на советника, приложил к глазу молодецкий кулак и прекрасно разглядел в него и заставу, и толстого подъесаула Волка на вышке и старшего огнемётчика Игнатова, сидящего с бочонком пива на стене. Идею советника шляхтичи поддержали и с традиционным гиканьем и посвистами понеслись вперёд.


* * *

- Пан сотник, пан сотник! – заорал Волк, свесившись через перила дозорного места на вышке. – Пан сотник, едет ктой-то! По Западному тракту!
Пан Годзилецкий, до того с интересом наблюдавший за накормленным огнемётным зельем Ярвохом, споро забрался на вышку и приложил к глазу свою серебряную трубочку. Он очень быстро заметил тучу пыли над дорогой, а потом, к своему неописуемому ужасу разглядел над отрядом хоругви Великого Гетмана.
- Дуй! – не своим голосом заорал он Волку, а сам, прыгая через три ступеньки, понёсся вниз и через минуту скрылся за дверью своего дома.
Через пару минут он выскочил уже в парадном кожаном мундире со шнуровкой и кривой саблей устрашающих размеров в золочёных ножнах на боку. Видимо тоже парадной. Весь гарнизон в построении пребывал на плацу.
- Значит так. – Начал сотник. – Через час здесь будет сам Великий Гетман. Скажу коротко: если кто ни будь из вас, засранцев опозорит меня перед паном Петровским, тому я откушу ухо.
Сотник тяжёлым взглядом обвёл ряды воинов. Шляхтичи старательно смотрели в землю, так как знали, что угроза отнюдь не пустая.
- Вижу, все меня поняли. Так, теперь. Этого, которого горохом накормили, отволочь в сарай к двум другим и крепко стеречь. Всем начистить доспехи так, чтоб коты обзавидовались. Первый второй десятки – на кухню, колоть дрова и пиво из подвалов таскать. Четвёртый и пятый – двор мести, чтоб ни соринки нигде! Кузнеца найти и опохмелить, пусть чего ни-будь куёт. Волка в подвал, чтобы гарнизон не позорил. Огнемётчикам – тройную порцию, будем палить в честь Великого Гетмана. Остальные – на плац! Исполнять!

Майкл услышал грохот двери, вопль и открыл глаза. Увидев в углу связанного Ярвоха, по всей видимости ударившегося при падении головой и поэтому не оравшего, Майкл вспомнил, где он находится и подумал, что лучше было бы спать дальше. Но было уже поздно, поэтому Майкл принялся наблюдать за колдуном. Тот бегал по сараю, бурчал под нос и явно что-то искал. Видимо не найдя, он злобно зыркнул на Майкла, по локоть засунул руку в карман своих шаровар, и принялся там рыться. Результатом его изысканий стала довольно крупная репа с длинным хвостиком.
Наблюдавший это Майкл разочарованно вздохнул, и достал из своего поясного мешочка шмат сала.
А Кащей тем временем принялся ковырять найденным черепком утоптанную землю под порогом огромной, окованной толстыми медными полосами двери. Проковыряв отверстие нужных размеров и затолкав туда репу хвостиком наружу он глянул на Майкла и буркнул:
- Хорош жрать, прячь своё сало и буди этого недоумка!
- Моё сало, сколько хочу столько и буду жрать. – отмахнулся Майкл. – А ты ешь свою репу.
- Послушай ты, тупица! Сейчас я взорву эту репу и тебе станет не до сала, а твоему дружку не до сна! И чего я с вами вожусь!
- Кащей, ты это… тебе по голове попало, ты ляжь, полежи…Хочешь сала? Мы сейчас…
- Идиот! Я в своём уме! Ты что, в своём захолустье никогда не слышал про разрыв траву? Ну так знай, что бывает ещё разрыв-репа, которая не только замки взрывает, а вообще всё, что рядом.
- Ага, а ещё разрыв-огурцы и разрыв-помидоры!
- Не веришь – не надо! – фыркнул Кащей и, дёрнув за хвостик репы отпрыгнул в дальний угол.

* * *

- Шановны паны! Пожалуйте на территорию вверенной мне заставы. Извольте пива с хлебом откушать…
- Здравствуй, здравствуй, пан Григорий! – Великий Гетман со звоном спрыгнул с коня и широко улыбнулся сотнику. – Ну, давай своё пиво.
Одним могучим глотком заглотив двухлитровую кружку и утерев свои знаменитые на всю Великую Пивную Шляхту длиннющие, до пояса, усы пан Петровсий оглядел ряды воинов, застывших в парадном построении, прислушался к звону в кузнице и молвил:
- Ну, сотник, сейчас будешь стрельбище показывать. Да смотри, не опозорься, с нами послы буржуинские. Да и пан Воробей расстроится, ежели чего…
Сотник нервно сглотнул, так как Воробей слыл ярым патриотом и ни за что не простил бы позора перед буржуинскими послами. Ежели чего.
Пока сотник пребывал в таких не очень приятных размышлениях в ворота въехала подотставшая синяя карета с послами, из которой вылезли: посол русского царя Малюта Скуратов, посол Сына Неба из страны Восходящего Солнца круглолицый и узкоглазый Вэ Хин, слывший большим мудрецом, вслед за ним ксендз Данила, главный дознаватель пан Артемий и, что стало для всех полной неожиданностью пан Яхан Паковлев, казначей гетмана. Все они носили следы длительной борьбы с огромными запасами пива, особенно ксендз и испанский посол синьор Василис, который вылезая нечаянно проблевался, испачкав правый сапог сотника, за что тот, обидевшись дал послу пинка пока никто не видел. Наконец послы в карете кончились и вся процессия медленно двинулась в сторону стрельбища.
- Извольте устраиваться поудобнее и пальбу в честь Великой Пивной Шляхты наблюдать! – объявил пан Годзилецкий, давая отмашку пану Игнатову.
Пан Игнатов дунул в командирский свисток и огнемётчики притупили к показательному манёвру поражения превосходящих пеших сил противника. После пяти минут режущего уши свиста и рёва от огромной кучи брёвен в углу плаца остался только холмик пепла. Послы были в восхищении, громче всех радовался Вэ Хин, который даже вытащил из-за пояса вакидзаши и от восторга махал им над головой. Пан Петровский победным взором оглядывал послов, пан Воробей скупо ухмыльнулся в усы, но было видно, что и он доволен. Дьяк с паном Артемием и паном казначеем стащили где то небольшой бочонок пива и принялись его опустошать периодически восхищаясь особенно удачной пальбой какого ни будь огнемётчика.
А огнемётчики тем временем приготовились к демонстрации манёвра поражения воздушной цели. Пан Игнатов уже поднёс к губам свисток, когда где то в глубинах казарменного корпуса гулко бухнуло, раздался вой и шляхтичи увидели огромную, окованную медными полосами дверь, медленно взлетающую над заставой. Пан Игнатов был удивлён особенно сильно, так как по плану для демонстрации поражения воздушной цели никакого муляжа этой цели не предполагалось. А дверь тем временем пошла на снижение и пану Игнатову стало не до раздумий. Он издал несколько резких свистков особой тональности, огнемётчики изменили угол обстрела, опять раздался свист, рёв, дверь ещё в воздухе разлетелась на несколько пылающих кусков а до земли долетел только пепел. Восхищённые шляхтичи застыли в молчании, которое совершенно неожиданно нарушил топот и тяжёлое пыхтенье. На площадь выбежал мужичок мелкого роста в разноцветных сапогах и фиолетово синих полосатых шароварах. От и без того драного тулупа остались обгоревшие клочья, как и от некогда роскошной бороды. Заметив кучку разряженных послов колдун, а это был именно он набрал в глотку побольше воздуха и завопил на всю площадь:
- Представители зарубежных держав! Я прошу политического убежища от этих воняющих пивом и квашеной капустой варваров! Они травили меня неизвестными веществами а потом бросили в сарай!
Ничего не понявшие послы переглянулись и пожали плечами. Пришедший в себя пан Петровский обернулся к сотнику.
- Эт-то что ещё за мерзкий карлик? – изумлённым голосом вопросил он в наступившей тишине.
- Я – карлик? – аж подпрыгнул колдун. – Я тебе щас покажу карлика, дылда длинноусая!
Тут колдун пробормотал несколько слов на непонятном языке и дунул в сторону пана Петровского. Великий Гетман, который уже повернулся к Серёгге и открыл рот неожиданно застыл на месте. Потом дико завращал глазами, засунул руку куда то за шиворот, и начал подпрыгивать на месте. Серёгга, держа свою страшную секиру на изготовку озирался, пытаясь понять откуда исходит угроза. Почуявшие неладное остальные охранники рассыпались кольцом вокруг Великого Гетмана, но это ничем не помогло. Самым догадливым оказался пан Воробей, гигантским прыжком настигший уже бежавшего к воротам колдуна и ухвативший его за шиворот. А пан Петровский тем временем неожиданно ухватил себя за полу лёгкой парадной кольчуги подпрыгнул, и извернувшись в прыжке сильно дёрнул. На землю вывалилась толстая жаба и оскорблёно глянув на Великого Гетмана квакнула и собралась прыгнуть, но как только она оторвалась от земли её прямо в воздухе разрубила Серёгина секира.
- Вот, пан Петровский, изловил подлеца! – довольно заявил Воробей, для убедительности встряхивая колдуна. Тот поджал коротенькие кривые ножки и злобно поглядывал на шляхтичей. Ругаться он уже не мог, так как предусмотрительный пан Воробей засунул ему в рот найденный где то поблизости драный сапог.
- Ты по что благородному пану грязну жабу за шиворот сунул? – тихо поинтересовался главный дознаватель.
- Возьмите-ка этого паршивца, подвесьте его на конёк сотникова дома и влейте ему за шиворот бочонок густого и сладкого тёмного пива! – приказал пан Петровский.
- А-а-аа-а! Нет! Нет! Только не это! – завопил Кащей, от ужаса сумевший выплюнуть сапог. – Не на…
Пан Воробей, чертыхнувшись засунул сапог обратно и утрамбовал кулаком.

* * *

- Вот, в этом сарае и содержались… под стражей. – растерянно сообщил пан Годзилецкий.
- А где ещё два? – поинтересовался пан Артемий. – Двух то хоть сберегли?
- Два… да должны быть здесь…
- Это что же, вы и проверить до сих пор не удосужились? – изумился главный дознаватель.
Пан Петровский, тяжко вздохнув просунул голову в развороченный косяк. Внутри сарая было очень пыльно и что либо разглядеть не было никакой возможности.
- Эй, есть кто-нибудь? – крикнул пан Петровский в сарай.
Ответом была тишина. Пан Петровский хмыкнул и переступил порог. В этот миг в сарае раздался сдавленный вопль а потом жуткий треск, как будто кто-то рвал маленькие шаровары из не очень толстой ткани. Великий Гетман задом вылетел из сарая и пролетев ещё пару саженей проехался парчовым плащом по пыли. Когда он поднялся, на него было страшно смотреть.
- Отойдите! – бросил он ринувшимся в сарай Воробью с Серёггой.
Глаза его метали молнии, звон подкованных сапог громом отдавался в ушах шляхтичей. Когда пан Петровский отошёл от сарая на десяток саженей все благоразумно старались держаться за его спиной. Когда он повернулся к сараю спиной, лицо его было печально.
- Помолись за них, отец Данил. – тихо молвил Великий Гетман.
А потом раздался ужасный грохот, словно двадцать громов ударило разом. Сарай разлетелся в один миг, будто его никогда и не было. Стена позади Великого Гетмана задрожала и рухнула, огромные брёвна покатились по полю. Все шляхтичи уцепились кто за что смог, послы в ужасе залезли под синюю карету, огромная воздушная воронка начала формироваться над разгневанным Великим Гетманом, набежавшие тучи закрыли солнце, а грохот всё продолжался, перекрываемый лишь воем ветра и воплями шляхтичей.

* * *

Майкл и Ярвох летели над западными границами Славянии.
- Я-я-я-рвох! – пытаясь не захлебнутся встречным потоком воздуха орал Майкл, уцепившись за ремень Ярвоха. – Приземляйся-я-я!
Но тут Ярвоха опять накрыло, раздался грохот, Майкл не удержался и они полетели в разные стороны, всё дальше и дальше отдаляясь друг от друга.

* * *
Через два года…
Ярвох сидел у окна, смотрел на играющих детей и вспоминал о своём Большом Приключении. Непостижимым образом он приземлился в трёх вёрстах от Больших Упырей. Одну версту он прополз на руках, а потом его нашли селяне. Через год он смог сесть. Во всём селе был большой праздник.
Спустя без двух дней два года вернулся Майкл. Ни с кем не разговаривая он прошёл по главной улице, зашёл в свой дом и не вышел оттуда. Но судя по тому, что на нём был традиционный мазахский наряд, занесло его к садахам.
Подъесаул Волк спокойно пережил все неприятности в подвале.
Пан Годзилецкий был разжалован в обозники.
Пан Игнатов по прежнему служил командиром огнемётчиков и снискал славу и уважение среди ветеранов и новобранцев.
Послы разъехались по своим странам, кроме Вэ Хина, который после пережитого шока неожиданно заговорил по польски и сказал:
- В жопу императора, саке отстой, пиво forever!
И остался жить в Шляхте.
Советник Грин на почве неимоверной жадности сошёлся с казначеем паном Яхом Паковлевым и каждый вечер они проводили в беспробудном пьянстве, чему был очень рад Великий Гетман, поскольку устал от обоих.
Пан Артемий по сей день пытается расследовать это дело, но пока безрезультатно.
Колдун Кащей не может пить пива, ненавидит шляхтичей и славян, считая их источником всех своих бед.
На пана Воробья произошедшее никак не повлияло, ибо он и не такое видел на своём веку.
Ксендз Данила с тех пор растолстел от неуёмного употребления пива и теперь ездит на зелёной двухколёвке, так как кони его веса не выдерживают.
Серёгга женился на прекрасной пани, жившей неподалёку от заставы и случайно обнаруженной им во время прогулки по окрестным полям.
А пан Петровский полюбил с тех пор устраивать в своём замке турниры огнемётчиков, в коих и сам бывало участвовал и неизменно побеждал.