Марат Алимов (с гордым знанием «учитель какого-то года (кажется 2006)», учитель русского языка, повторяющий настойчиво, что экзамен по русскому языку надо апгрейдить, потому что его десять лет не апгрейдили – что, естественно, наводит на мысль, что Марат больше сидит в Мире Воркрафта, чем перечитывает Чехова):
«… Как их заинтересовать? Конечно, никаких таких стопроцентных рецептов нет. Но надо исходить из того, что книга, чтение, оно само по себе – достаточно интересная вещь, но она должна как-то коррелировать с интересами современного школьника. Ну, ребята, Некрасов с крестьянами не коррелируют, вот, убей меня, убейте меня просто все, но он не коррелирует. И им неинтересно слушать про то, что вот они, бедные, стоят у парадного подъезда, в шапках каких-то и все прочее. Это вообще им никак.»

Оставлю в покое вопрос, отчего учитель русского языка без устали "апгрейдит" и "коррелирует" - он все-таки "учитель года" в Российской Федерации за 2006, не за 1976 и даже не за 1996 год.
Оставлю в покое мое личное отношение к Некрасову, поэзию которого считаю самой страшной, рвущей душу в русской литературе. Магия простоты и переменчивости некрасовского ритма так заворвживает, что слова об изможденном белорусе, Марье, которая стояла и стыла, помершем Пролушке, - кажется идут изнутри твоего существа, а не из книжки, заставляя не просто сопереживать, а ужасаться, как такое было возможно и где-же я-то была в это время, почему не помогла? Чтение "Мороза", "Железной дороги", "У парадного" всегда производит на детей большое впечатление, особенно, если с самого начала не договариваться с ними, что вот вы уж простите, придется нам потерпеть эту муть, так надо по программе (как теперь поступают молодые учителя, подлизываясь к ученикам и зарабатывая очки "за крутость").
Оставлю также в покое прискорбный, зато повальный, идиотизм соотечественников разных возрастов, которые имеют о жизни в царской России такое впечатление, что там всем хорошо жилось, кто, конечно, работать не ленился. Про тот "золотой век" пускай расскажут декабристам и народовольцам. И почитают Некрасова, Толстого, Лескова, Радищева.
Чтение - не с горки кататься: забрался и едешь вниз с веселым хохотом. Чтение - путь в неоткрытые земли через стремнины, пустыни и горные перевалы туда, где оглянешься - страшно и весело станет, посмотришь вокруг - открытие за открытием. И кто как не учитель литературы должен быть проводником на этом пути? Обьяснять, что дорога, пройденная человеческой мыслью - это и твоя дорога, что ведет она по сути к самому себе. И научить маленьких ротожопиков видеть дальше собственного корыта. Как это может быть, что некрасовские крестьяне у парадного не имеют отношения к нашей жизни - в свовременном-то разгуле чиновничьего произвола? Или все, что должно быть интнресно юношам - это лайки в Контактах? В этом и состоит задача учителя литературы - научить переживать чужую боль, учиться на опыте других, проверять себя "А я бы как поступил? А я бы так смог?" Если учитель может, тогда класс бурлит и спорит, противопоставляя Чацкого и Молчанова или обсуждая, женское ли у войны лицо на примере образа Лизы Бричкиной.