На "Элении" я был королём воров Стрейдженом. Моей дамой была Бланфия. Боролся весь полигон с кракозябром богом по имени Гешуб, краснорожим и четырёхрогим... по крайней мере, так он выглядел на знамени. Знамя висело на жердочке в охраняемом лагере - но ночью все хотят спать, а у Стрейджена шило в одном месте. Хотя сухие ёлки (трещат!!!) по дороге в лагерь и лужу (мокро!!! пузико!!!) в самом лагере я поминал долго.
В общем, просыпается Бланфия в шесть утра, а в палатке у неё под боком - ЭТО. В смысле, знамя. "Убери гадость из палатки!!!" - воскликнула прекрасная дама. Пришлось убирать.
Дабы похвастаться как я крут велик и славен добычей, вывесил знамя на наш плетень. Но прохожие меня не поняли; гешубовцем заделался, что ли? Предложили повесить вверх ногами. Или даже сжечь. Нет - сказал я - неудобно, всё-таки чужое, но знамя... Но Стрейджен существо находчивое, и в итоге Гешуб повис БОКОМ.
Разумеется, долго он так не провисел: пришёл лазутчик и переукрал знамя. Бланфия погналась за ним с кухонной утварью в руках - гешубовец вовремя всё понял и испарился. После чего знамя опять переукрал Стрейджен: ага, весь народ ушёл на войну, и знамя опять "плохо" висело.
Закончилось всё забавно: в лагерь Стрейджена пришла делегация приглашённого игрового клуба, чьим пожизнёвым (!!) штандартом было изображение четырёхрогого... кого-то - и предложил отнести вещь (виртуально опять висящую на заборе) в мастерятник до конца игры. Как хорошо, что жечь его не стали!
И от конвенций, оказывается, бывает польза.