Он, поправляя саблю на поясе:
- Зато я тебя из подземелья вызволил - мало?
Она в гневе швыряет огниво:
- Да ты даже огнем дышать не умеешь!
Он, вглядываясь в даль, за горизонт:
- Отдам я тебя, пожалуй, обратно.
Она, возмущенно:
- Ты даже дракона не можешь убить как следует!
***
У Мурлетки Турлетон было желание, и она хотела его исполнить.
Сначала Мурлетка Турлетон ждала зимы. Чтоб Новый год и загадать под бой курантов.
Но под бой курантов Бульбочка укусил её за попу, и вместо того, чтобы загадывать желание, она громко кричала "А!"
Потом Мурлетка Турлетон ждала весны, потому что весна - пора надежды.
Но оказалось, надеяться, что желание исполнится - одно, а исполнить его - совершенно другое.
Тогда Мурлетка Турлетон стала ждать, пока расцветет сирень. Ведь можно найти цветочек с пятью лепестками, загадать
желание, и тогда, тогда!
Мурлетка Турлетон дождалась весны.
Мурлетка Турлетон обошла все сады, все парки. Однажды ее укусила свирепая собака-сторож, а второй раз за ней погнался дворник и чуть не догнал.
Но все-таки Мурлетка Турлетон нашла свой цветочек с пятью лепестками.
Уселась и стала вспоминать желание.
Но, оказывается, желание-то она совершенно забыла.
Тогда Мурлетка Турлетон спрятала цветочек в кармашек, до лучших времен, пока желание не вспомнится.
А потом цветочек, разумеется, потерялся.
***
Турлетон Мурлетка, известная всем кокетка, отчаянно пыталась постройнеть.
Сначала она съела шоколадку, потому что хотелось кушать.
Потом - мятный леденец, потому что он нашелся в кармашке и мог снова потеряться.
Потом доела печенье, чтоб Буке не доставалось.
Потом - банку варнеья, пока оно не испортилось.
Когда Бука спросил Мурлетку Турлетон, можно ли угостить ее мороженым, бедной Мурлетке уже совершенно не хотелось сладкого.
Но не огорчать же Буку!
И Мурлетка мужественно съела мороженое. Через силу и без всякого удовольствия.
Дурак все-таки этот Бука. Нет бы догадаться, что человек на диете!
****
Мурлетка Турлетон, весьма начитанная особа, знала много сказок.
А в сказках было, между прочим, все понятно.
Золотая рыбка исполняет ровно три желания и одну гадость.
Цветик-семицветик способен на семь желаний, но только последнее исполняет по-человечески.
Клевер с четверным листиком просто приносит счастье, но неясно, кому и какое.
А по ромашке можно гадать "любит-не любит". Знай, отрывай себе лепестки и приговаривай, а с последним лепестком узнаешь самую правду.
Если получится "не любит", то придется обидеться на Буку.
Потому что чего это он.
****
Мурлетка Турлетон, прирожденная кулинарка, умела готовить много замысловатых блюд.
Из клубники и ананасов, из кокосов и шоколада, из морковки и селедки, из сиропа и варенья.
Но вот однажды в Мурлеткином доме случайно не оказалось некоторых продуктов.
Ананасы и кокосы росли где-то в жарких странах.
Морковку съели зайцы.
Шоколад съела сама Мурлетка Турлетон еще вчера вечером.
А клубника будет только летом.
Тогда Мурлетка приготовила изысканное блюдо из того, что было. Взяла селедку, полила красиво сиропом и вареньем.
Получилось немного невкусно, и пришлось все скормить Буке.
***
Сколько она себя помнит, Шушула жила под землей. И юной она, тоже, сколько помнит, никогда не была.
Чвак-чвак ветхие ботинки, шур-шур старомодные серые юбки, хлоп-хлоп треснутые очки на нагрудном ремешке, звяк-звяк в кулаке старинные гномские монеты.
Когда построили метро, Шушула принялась бродить по вагонам. Прокрадывалась незаметно между людей, а те ее и не замечали - эка невидаль, старая бабка! Ее толкали (понятное дело, нечаянно), наступали на ноги. А она только (звяк-звяк монеты) перебирала в кулаке гномское богатство.
Однажды звонкое золото просыпалось из ее некрепкого кулака, а кто-то из пассажиров обернулся на звук и стал собирать монеты.
- Отдай, - прошипела Шушула и оскалилась страшно, обнажив острые желтоватые зубы. Она уже почти совсем собралась его укусить, но человек высыпал все гномское богатство ей в ладони и даже добавил монетку от себя. Красивую, как яичница-глазунья, с трехзначной цифрой посередине.
Эту дорогую денежку Шушула закопала где-то между Лесной и площадью Мужества. Только, помниится, разложила камешки поприметнее, чтоб место потом наверняка отыскать, как превратилась монета в реку и растеклась по всему тоннелю. Еле успела убежать вымокшая до нитки Шушула.
Хлюп-хлюп ветхие ботинки, хлюп-хлюп старомодные серые юбки, хлюп-хлюп треснутые очки на нагрудном ремешке, звяк-звяк в кулаке старинные гномские монеты.
И десять лет подряд ей на то место было не попасть. Закрыли тоннель, не пройти, не проехать.
Злая бродила Шушула по вагонам, ворчала себе под нос непонятное, думала про людей нехорошее, заглядывала в чужие карманы, все искала глазастую монетку-красавицу. Не найдет - обидится, ущипнет владельца кармана больно-пребольно, а то и укусит его острым желтым зубом.
Так все десять лет и бродила. Но, надо сказать, пару лет назад тоннель отремонтровали и открыли. Проходи, проезжай - сколько угодно.
Ходила ли туда Шушула, нашла шли свою монету, я не знаю.
Но видели ее недавно, она зашла в вагон, кажется, на Чернышевской, в сторону центра. Зыркнула глазом, цыкнула желтым зубом и давай пробираться сквозь толпу пассажиров - чвак-чвак ветхие ботинки, шур-шур старомодные штопаные юбки, хлоп-хлоп треснутые очки на нагрудном ремешке, звяк-звяк в кулаке старинные гномские монеты.
***
...Каждый день она заходила в вагон метро на своей конечной станции и садилась на свое - всегда одно и то же - место. Садилась, это понятно, я думаю, чтоб ехать сидя - далеко потому что. И вскакивала через две остановки - все эти утренние бабушки, чтоб их, так косо смотрели. И вообще, она же решила худеть, а, когда стоишь, тратишь больше калорий, ну, вы понимаете.

Маленькие человечки уже не боялись ботинок и туфель, они привыкли уворачиваться. В конце-концов, это общеизвестно, не родился еще маленький человечек, которому суждено быть раздавленным...

...Она носила джинсы, черные или синие, в слякоть, как правило, синие - на них почти незаметны капельки грязи. Джинсы всегда выбирала с заниженной талией, они маскируют ее чересчур широкие бедра. А, чтоб не видно было полоски тела над поясом, ее она, безусловно, тоже стеснялась, приходилось надевать непутевые безразмерные свитера, прятавшие ее роскошную грудь.

Люди очень теплые, прямо горячие. Люди отдают много-премного тепла. Сидения после них нагреваются так сильно, что маленькие человечки не мерзнут всю ночь...

...Она казалась себе слишком большой. Слишком рыхлой, толстой и неуклюжей. Слишком темной и слишком обыкновенной. Никакой загадки, все банально. Про нее запросто верилось, что она человек-как-все: ест, ходит в туалет, сидит на диете, потеет, врет, сердится и простужается. А хотелось быть потусторонней, как Милен Фармер, легкой, как фея Динь-Динь, светлой и тонкой, но в то же время крепкой, как сигаретка Вог.

То ли дело, зима, когда ботинки и сапоги приносят в мир маленьких человечков так много противной мокрой грязи...

...Ей постоянно казалось, что от нее неприятно пахнет. Поэтому в ее сумочке содержался Арсенал: освежающие пластинки для полости рта, жвачка, мятные леденцы, влажные салфетки, тальк для обуви и дезодорант. Она сама понимала, что это признак невроза.

...Маленькие человвечки считали, что дырки под сидениями делаются спецтально для них. Парадоксально, но это не мешало им верить, что ни один большой человек никогда не видел ни одно маленького человечка...

...На самом деле, она не существует. И сейчас ее тоже нет. И не будет никогда.

Маленькие человечки запасались на зиму теплыми свитерами...
***
Бабья осень, с присущим ей бабством залилась слезами, глядят золотыми глазами, лепит желтые пластыри на наши раны, на дни ненастные, а небо серое, примеряя новый сизый наряд, отворачивает белесый взгляд, как будто ничего и не было.
***
Взрослые люди, всякие-разные, недокартонные, недобумажные, кидаются розами, ой, то есть – фразами, ругают угрозами, млеют маразмами, твое забирают навек, без «обратно», пугают слезами о чем-то неважном, а нам и не больно, нам только приятно, мы глупые дети с большими глазами.
***
Старые люди со злобными лицами ловят прохожих, пугают милицией, дядька помладше идет с дипломатом, курит "Муратти", ругается матом, а молодые, под властию страсти, хапают дам за филейные части.