Когда нас кто-то в чём-то ущемляет, мы начинаем возмущаться. “Вот как же так, зарплату мне не заплатили – неправда, несправедливость!”. А много ли ты трудился, когда сам таскал что-то у родителей, когда что-то присваивал себе? Утащил ты в детстве у кого-то игрушку какую-то? Конечно, это игрушка была, но что у больших, что у маленьких – игрушки; суть одна и та же, у святых отцов всё это написано. Один юноша в детстве угнал корову – баловался; на неё напали дикие звери, и корова погибла. И вот потом, когда он уже был взрослым и уже был монахом, у него ночью украли скотину. И его сдали, его посадили за это. Он взмолился: “Господи, несправедливость какая, ни за что сижу!”. А Ангел говорит ему: “А вспомни: есть за что”. На самом деле всё, что совершается, “есть за что”. Знаете, как у детей часто бывает: мать и то, и сё, и “зажим свободы”, а потом в армию попадают – “мамочка, дорогая, родная, береги себя там, как я соскучился”. Когда ты туда попал, понимаешь, что мамочка – родная, дорогая, что лучше никого нет. А когда вместе, всё опять по выражению: “нет – любил, а есть – убил”. Только когда человек начинает пожинать плоды своеволия своего, он начинает ценить и здоровье, и всё-всё. В молодости мы все тратим свои таланты, дарования как хотим, но за это потом приходится расплачиваться – и у многих что-то отнимается или возникают какие-то иные последствия. Всё это – свидетельство того, что мы живём не так, как надо, и вокруг нас всё то же самое. Поэтому, хоть и в разной степени, конечно, но все мы грешны в том, что смолоду делали что-то не так и это впоследствии вошло в привычку. Вот знаете, например, привычка что-то приукрасить или приубавить бывает настолько въедлива, что почему-то даже встанешь во столько-то, а не скажешь, когда спросят, во сколько точно встал. Или за сколько купил что-то – редко кто скажет точно; обязательно как-то округлит. Почему трудно сказать как есть? Наша привычка неправду говорить. Кроме того, уже заранее начинаем обдумывать, как кто подумает и кто потом будет говорить: “Вон как дорого купил!”. Это ведь тоже грех – боязнь человеческого мнения. Прости нас, Господи! Эта боязнь человеческого мнения приводила к тому, что люди не носили крестов, стеснялись своей веры. И такой навык этой боязни выработался, что некоторые до сих пор ещё не могут спокойно сказать, что идут в церковь, что они верующие. И вот этим человек совершает самое настоящее преступление, поскольку знает, что Господь сказал: кто постыдится Меня и Моих слов, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет в славе Отца Своего (Ср.: Мк. 8, 38). Двуличие это, греховность настолько пронзили всё общество, что, действительно, даже если будешь всё как есть говорить, неизвестно, как ещё это будут выворачивать. Поэтому лучший вариант – это меньше говорить: если что-то скажешь, уже могут переиначить, а если ничего не скажешь, то нужно сочинять, трудиться, а трудятся у нас очень немногие. Чтобы преодолеть состояние, в котором мы постоянно оглядываемся, как на нас посмотрят, на том месте, где должен для нас стоять во внутреннем стоянии Господь, мы должны видеть Его всё время – и перед Ним ходить. Как сказано в акафисте преподобному Сергию Радонежскому, шествовать пред Господом, как ученик пред Учителем. А мы ходим не пред Богом, а пред людьми ходим. Всякие дурные компании, нарушения постов, да и в общем отступления от веры – всё это в наибольшей степени из-за того, что кто-то что-то сказал. Прости нас, Господи! Любовь Божия всегда устремлена к нам. А наша – не всегда, хоть и говорят зачастую люди, что у них Бог в душе. Мы забываем о Боге прежде всего как о Творце и Мыслителе. Так будем же помнить, что всё совершается путём Промысла Божия, и что Господь допускает, то должно произойти.

Протоиерей Валериан Кречетов