Призраки Лаик:

Ричард улыбнулся и потянулся к бутылке, но подготовка к пиршеству была прервана колокольным звоном, глухим и дребезжащим, словно колокол был треснувшим или очень-очень старым. Дику показалось, что он ослышался, но нет! Шестеро унаров, как один, повернули голову на звук. Дикон заметил, как Паоло себя ущипнул, а Йоганн сложил указательные и безымянные пальцы, отвращая зло; а затем свечка то ли погасла сама, то ли ее кто-то задул.

Звон не стихал. Старую галерею заполнило ровное, металлическое гудение, а потом в дальнем конце показался зеленоватый огонек, нет, не огонек — огоньки!


Первым, глядя прямо перед собой, шествовал седой чернобровый аббат в просторном сером одеянии и с орденской совой[70] на груди. За настоятелем попарно двигались монахи со свечами, горевшими недобрым зеленоватым светом — так светятся в лесу гнилушки, так сверкают в темноте кошачьи глаза.
Призраки, если это были призраки, приближались, и унары, не сговариваясь, отступили назад, прижавшись к ледяной кладке и жалея о том, что не могут в ней раствориться. К счастью, пленники Арамоны устроились поужинать у выступающего из стены камина, который служил хоть каким-то прикрытием, так что приближающиеся танкредианцы не могли видеть унаров, а унары — танкредианцев.
Колокол звонил непрерывно, глуша прочие звуки, если они были, и в такт ему колотилось сердце Дика — так страшно ему еще не бывало. Юноша, разумеется, слышал о призраках Лаик, под погребальный звон проходящих ледяными коридорами в бывший храм, ныне превращенный в фехтовальный зал, чтоб отслужить мессу по умершим и тем, кому еще предстоит умереть. Говорят, под взглядом мертвого аббата сквозь слои штукатурки проступали старые росписи, а бескровные губы называли тех, кто был здоров, весел и уверен в завтрашнем дне, не зная, что этот день для него уже не наступит…
Процессия медленно выплывала из-за каменного выступа. Дикон, если б захотел, мог коснуться одеяния настоятеля. Мрак в галерее сгустился еще больше, превратившись в подобие фона[71] эсператистских икон[72], да медленно идущие монахи с призрачными свечами казались ожившей фреской, но вместо благоговения вызывали холодный, пронзительный ужас. Ричард в каком-то оцепенении следил за танкредианцами, а те шли и шли друг за другом, одинаковым жестом сжимая одинаковые свечи, глядя прямо перед собой, не останавливаясь и не сбиваясь с шага.
Настоятель с совой давно должен был упереться в конец галереи, но земные преграды для призраков не существуют. Под дребезжащий, несмолкающий звон серая река медленно текла вперед, и как же много было этих монахов, намного больше, чем изгнанных или убитых Франциском. Дик подумал, что перед ним проходят тени всех уничтоженных Олларом эсператистов или всех танкредианцев, обитавших в аббатстве с первого и до последнего дня его существования. Они были разными — старыми, молодыми, красивыми, уродливыми, толстыми, тощими, и они были одинаковыми со своими балахонами небеленого полотна, веревочными сандалиями и мертвыми свечами. Юноше казалось, что с тех пор, как мимо него проплыл ледяной профиль аббата, минул век или несколько веков, и что он и его друзья так и останутся здесь, а мимо, не замечая живых, будут идти мертвые, и так будет вечно.
Из-за угла камина появился очередной монах — худой и пожилой, он почему-то был один. За танкредианцем показались двое юношей с такими же зелеными свечами, но в черно-белых унарских одеждах, неотличимые, как близнецы, и еще двое, и еще, а за ними шли два брата — младший, лет шестнадцати, в фабианском облачении, старший — в рыцарских латах, но железные сапоги ступали по каменному полу бесшумно.
Дик со странной жадностью вглядывался в проплывающие лица. Двое, всегда двое… То братья, то отцы с сыновьями, то деды с внуками. Младшие в фабианском платье, старшие одеты по-разному — кто для боя, кто для бала, кто-то казался поднятым с постели, кто-то вышедшим из тюрьмы. Нищенские лохмотья мешались с королевскими одеяниями и сталью доспехов, и только свечи не менялись, обливая идущих ярким мертвенным светом. Ричард не представлял, кем были эти люди и почему их тени обречены идти за серыми монахами. Про Лаик рассказывали всякое, но о призрачных рыцарях и унарах юноша не слышал, а те продолжали свое беззвучное шествие.
Наверное, любому ужасу отпущен свой предел. Дикон сам не понимал, как перешел грань, за которой страх сменяется любопытством. Проводив взглядом человека в коричневом, чем-то напомнившим Эйвона, юноша со странным интересом повернулся навстречу следующему призраку и увидел… отца, рядом с которым с такой же свечой в руке шел он, Ричард Окделл, в ненавистных унарских тряпках.
Странно, но в тот миг происходящее не показалось ни бредом, ни мо́роком. Перед ним был отец, такой, каким он его помнил или почти таким. Светло-русые коротко стриженные волосы, короткая бородка, пересекающий бровь шрам. Герцог был серьезен и сосредоточен, словно для него не было ничего важнее, чем сохранить злой болотный огонек. Эгмонт Окделл, так же, как его предшественники, бесшумно проплыл мимо Дика. Пораженный юноша не мог оторвать взгляда от родного человека, с которым так и не простился, а тот уходил, чтобы исчезнуть в слепой, ледяной стене.
Сознание Дика словно бы раздвоилось, он прекрасно понимал, что перед ним призрак, что нужно затаиться в своем убежище, а в первый же день свободы броситься к священнику-эсператисту, но что значит ум, когда уходит отец?! Может быть, закрой герцога чужие спины, Дик бы и удержался, но Эгмонт Окделл шел последним, и Ричард бросился за уходящим.

— Надо зажигать четыре, — встрял Йоганн, — всегда четыре, чтобы не было зла.
— Да, — кивнул Альберто, — четыре, какую бы глупость серые и черные ни говорили. И поставь квадратом. Галерея с севера на юг идет? Так ведь?
— Именно, — подтвердил Арно, — тогда Молния будет как раз у камина. Ричард, ты скоро?

— Подождать надо, — вмешался Йоганн, — сначала поливать немного на свечи. Пусть Четыре Волны будут уносить злые проклятия ото всех нас, сколько б их ни наделали.
— Пусть Четыре Ветра разгонят тучи, сколько б их ни было, — прошептали Берто и Паоло.
— Пусть Четыре Молнии падут четырьмя мечами на головы врагов, сколько б их ни было, — добавил Арно.
— Пусть Четыре Скалы защитят от чужих стрел, сколько б их ни было, — завершил Дик заклятье, отвращающее беду. Отец Маттео и матушка нещадно ругали старую Нэн, которая надо не надо шептала эти слова и то и дело порывалась засветить четыре свечи. А он-то думал, старое заклятье помнят только в Надоре!

Тот, кто встретит свою тень, умрет, но Дик вспомнил о том, что видел себя, лишь сейчас, да и то с непонятным равнодушием. Все мысли юноши занимал герцог Эгмонт. Почему отца видел только он? Норберт с Йоганном клянутся, что последний рыцарь был в лиловом плаще герцогов Ноймаринен, Арно померещилось алое, а Альберто с Паоло и вовсе видели только монахов…

Мы все видели, — извиняясь, прошептал Дик, — только немного по-разному. Отца и себя видел только я, Арно говорит, последним шел кто-то из Эпинэ.
— А остальные?
— Йоганн с Норбертом видели герцога Ноймаринен, а Альберто с Паоло только
монахов.
— Они шли по двое?
— Кроме аббата и последнего монаха. И еще все время колокол звонил.
— Опиши мне рыцарей.
— Ну, они были совсем разные, кто-то старый, кто-то молодой, богатые, бедные и одеты по-всякому. Первые, как во времена узурпатора, а последние по-нашему.

— О монахах Лаик я знаю. О них все знают, но видел их мало кто, это тебе не Валтазар из Нохи, который показывается каждую ночь. Я не слышал, чтоб призраки
являлись сразу шестерым, и с ними никогда не было никаких рыцарей. У меня только одно объяснение: танкредианцев как-то разбудили, причем намеренно, но кто и зачем —не представляю.
Единственное, в чем я уверен, это в том, что ты видел не себя, а отца. Не смотри на меня с таким удивлением, мог бы и сам догадаться, хотя мне, конечно, легче. Я Эгмонта знал еще в твои годы, а ты — его отражение. Но думать ты, надеюсь, в состоянии? Всегда по двое. Рыцарь и унар. Две тени. Первая — юноша, пришедший в Лаик, вторая — он же, но в миг смерти. Почему так — не Скажу, тут нужно с танкредианцами говорить.

Ну и чтоб два раза не вставать: должен остаться один на Изломе тоже херово работает. Эпинэ она выгородила, мол, это из-за Чезаре . Но на Изломе 800 лет назад живы были Повелитель Волн и два взрослых сына, а гальтарский Излом пережил Повелитель Скал с сыном и дочерью, причем возраст у ПС был далеко не + 40. Так шта не все так просто.))) Не , можно, конечно, теперь все свалить на " не очень-то и нужны они там все, нам Астрап все так отлично подстраховал", только это уже и смешно, и глупо. 20 лет писала-писала и оказалось все не то и не так. Пейсатель блин. )))

Когда она носила Герарда, то бросила в реку единственное любимое кольцо. Было ужасно жалко, но Герард родился здоровым и непохожим на папашу (ЛП)

– Академики, – поджал губы барон, – часто меняют местами следствие и причину. Мы давно живем в горах, но наше сердце остается морским. Мы стали бергерами, но не перестали быть агмами, и верим, что звезда Круга – маяк, зажженный его хозяином. Она разгорается, светит, пока не прогорят дрова, и гаснет. В чаше остается пепел, он должен остыть. Это и есть четырехсотый год. Он очень тяжелый, потому что среди ложных маяков нет истинного. На Изломе мы остаемся одни в ночи, пока новый хозяин не раздует новое пламя.

Лис-призрак - Изначально персонаж варитской мифологии, затем – герой множества сказок и легенд, рассказываемых на севере Золотых земель. Лис-призрак помогает воссоединиться разлученным влюбленным, в качестве платы за свои услуги обманом выторговывая первенца объединенной пары.

Нет, это не было выходцем, это вообще не было ничем. Больше всего оно походило на копну черной свалявшейся шерсти.

Черное, бесформенное, мягкое, без головы и без хвоста, но с четырьмя раздвоенными копытцами, алыми, словно натертыми киноварью, оно угрюмо прыгало на одном месте, грохая по рассохшейся древесине. Тупые удары разносились по замку, а вообразившая себя барабанщиком тварь и не думала униматься. Луиза затрясла головой и раскрыла глаза. Черная копна пропала, остался грохот и сидящий на полу Эйвон. Из носа у него шла кровь.

Мир Гальтары навеки канул в прошлое, но не Золотая Анаксия, ведь она держалась на Повелителях. Они были изначальны, Раканы явились потом. Теперь Скалы, Молнии и Ветер должны стать тем, чем были созданы… Четверо Повелителей, четыре царства, четыре Силы, четыре реликвии-ключа и нечто замыкающее цепь и доверенное Раканам. Оно существовало, в этом Дик не сомневался, и оно, скорее всего, попало к Франциску вместе с короной и мечом.

– Что такое костяной дуб? – уточнил Лионель, чувствуя, что придется стать еще и бергером. – Мертвое дерево?

– Не совсем, – поправил Айхенвальд. – Мы так называем деревья, у которых люди встречаются с теми, кто радуется. Они всегда стоят у источника, но не обязательно на горе. Они не мертвые, но особенные и похожи на почти белую кость. Они такие уже очень давно, но они стоят, пока не случится что-то чрезмерно плохое. В тени костяного дерева можно защищать себя от очень многих бед. Даже уничтожение целого замка не разбило костяной дуб. Правда, те, кто радуется, не враждебны тем, кто ушел и закрыл за собой ворота. Я так думаю.

– Жезл Альдо чувствовал. – Леворукий, что за чушь они несут! – По крайней мере, он мне так говорил…

– Дело не в Моро! Альдо ошибся. Он должен был вернуть власть над Талигом, а не над Силой, ведь Эрнани Колченогий отрекся за всех своих потомков… Альдо об этом не подумал. Он решил, что Левий подменил жезл, потому что Катари узнала корону, а я – меч.

– Ызаргам незачем, – Ворон почти улыбался, – а вот магнусам… В пресловутой Гальтаре считали, что после смерти всем полагается спутник, а вот какой, зависит от заслуг покойного. Мориски пошли дальше и избавили Леворукого от лишней возни. В Багряных землях мерзавцев отправляют в Закат с готовыми спутниками. Раньше ызаргов ловили в степи, потом начали разводить и вывели несколько пород. Кажется, даже есть одна лысая…

Астеры:

– Твои ведьмы могут рассчитывать на мою благодарность.
– Надеюсь, ты им понравишься, – подмигнул Вальдес, – а то Дитрих так ни одной и не видел, Бреве тоже, Альмейда молчит, но я думаю, альмиранте есть что рассказать. Ну а про дядюшку Везелли я скромно молчу. Во имя тётушки.
(«Зимний излом. Из глубин»)

– Полюбили бы девочки Стоунволла или нет?
– Вряд ли… – Ротгер высек огонь и с решительным видом принялся разгребать стол. – Дядюшкин сон мне стоил прорву жемчуга, хотя чего не сделаешь, чтобы родной человек чувствовал себя как дома и даже лучше?

– Ротгер, – ноги по-прежнему не желали слушаться, пришлось вцепиться в Вальдеса, – я ведь не пил.
– Не пил, – подтвердил Кэналлиец, – зато тебя сначала пили, а потом поили. А я тоже хорош, отвлекся... Ну, кто ж знал, что подружка на тебя глаз положила, ладно хоть не до смерти залюбила. Ничего, к вечеру оживешь!

– До Излома из Хексберг не уедет ни один капитан, – марикьяре задвинул какой-то ящик, повернул ключ, – иначе ведьмы обидятся, а не ведьмы, так хексбергцы.

– Дядюшка сообщает, что мосты уничтожены, а в таких делах я склонен ему доверять. – Вальдес бросил письмо на кресло. – Дриксам остаются броды, но купаться сейчас – еще то удовольствие, придется наводить переправы, а нам пора на прогулку. Нельзя заставлять девочек ждать.

Но у нас веселее. Дядюшка Везелли этим летом нас не почтит по причине сухопутного смертоубийства, зато в Фельпе тебя станут учить жить. И потом – рыженькая баронесса… Твои сны говорят о многом.

– Ротгер, не начинай снова. Нам может сниться любой бред…

Найери говорит:
— У него не будет детей… Уже не будет, его дети стали его жизнью, его молодостью, его снами. Волна спела Молнии, Молния упала в Волну, он дважды мой, он будет жить долго, он будет со мной…

Бешеный стоял на пороге и щурился, как кот. Он выглядел чище и старше, чем при первой встрече. Вчера Руппи забыл, что фрошеру хорошо за тридцать, сегодня об этом напомнили ввалившиеся глаза и складки у рта. Словно он ночь напролет работал. Или пил

Юзер: Вера Викторовна, здравствуйте! А как отличали астер от людей?

Бета: по нечеловеческим атрибутам типа хвоста. По особенной манере изъясняться. А если астэра хотела, чтобы её принимали за человека, так никто и не отличал, за исключением очень немногих очень наблюдательных людей.

ВВК: именно так. Как это бывает, показал очень наблюдательный Марсель.

Юзер: но при Марселе Астера менялась. То волосы белые, то чёрные, то короткие. А если не менялась и говорила мало, как это было в Агарисе? То можно было как-то понять или бесполезно даже пытаться?

ВВК: тут все дело в смотрящем. Робер - человек эмоциональный, занятый своими проблемами и не слишком наблюдательный, он не особо-то и вглядывался, не за тем шел. Другое дело, что излишние наблюдательность и хладнокровие в такой ситуации как бы ни опаснее витания в облаках. Ну если ты, конечно, не эорий, способный добраться до Башни.

Юзер: а что Астера сделает со слишком наблюдательным простым смертным, выпьет насмерть? Почему и зачем это ей?

ВВК: если у них не было интимной связи, то выпить не сможет. Либо просто убьет, либо опознание перейдет в разговор, как это вышло с Марселем.

Юзер: но зачем ей убивать узнавшего? Он ведь для неё безопасен.

ВВК: мало ли... Во-первых астэры "считывают" эмоции. Если они "считывают" отвращение, ужас, а то и агрессию в свой адрес, то бьют первыми. Во-вторых люди (в своем подавляющем большинстве, об избранных в постоянные партнеры речь не идет) для них не более, чем ресурс, ходячие батарейки. Если астэра где-то задержалась покушать и отдохнуть, она равнодушно убьет, чтобы сохранить инкогнито

Конспект публичной научно-популярной лекции, которая, возможно, будет прочитана в Марагонском государственном университете имени его Величества Карла Оллара в начале следующего Круга Волн.
Приступая к рассмотрению механизма функционирования и передачи эорийности и Повелительства на Кэртианской Бусине, мы должны сразу же оговорить, что вопрос о происхождении эориев мы затрагивать не будем. Споры о том, были ли они детьми Абвениев от их избранниц, как о том повествуют канонические мифы, или же к истине ближе еретические представления, что никаких избранниц не было вовсе, а эории были «еще одними» сотворенными Абвениями (или же появившимися иным образом) людьми, мы оставим богословам. Нас интересует механизм связи эориев с магической составляющей Кэртианы и пути передачи этой связи (откуда бы она не взялась) по наследству.
Рассуждая о возможных путях функционирования эорийности мы должны отдавать себе полный отчёт в том, что её создатели отнюдь не стремились осчастливить людей соответствующей информацией. Не то, чтобы они целенаправленно её скрывали, просто с их точки зрения это было совершенно излишне. С людей было довольно знания, что существует система из Повелителей и эориев, что она — удел мужчин, а женщины тут лишь сосуды, и что при передаче этих свойств потомкам формальная законность оных потомков никакой роли не играет. Некоторые другие свойства этого дара, например, то, что Повелительство обеспечивает защиту своего носителя, но с большой вероятностью оказывается роковым для его братьев и иной близкой родни, обнаружились с течением времени из эмпирических наблюдений.
Соответственно, мы не можем утверждать, что знаем тут все подробности, но некоторые вещи вычисляемы с достаточной степенью вероятности, и теперь мы можем предложить если и не точное описание явления, то достаточно разумную его модель, возможно, достоверно описывающую то, что происходит на самом деле.
Надо понимать, что мы совершенно не представляем себе природу того магического кокона — или, если угодно, поля — которое окутывает нашу Бусину, и которое, вслед за схоластами былых времён, мы будем звать Абсолютом (ибо новомодное слово «Механизм» подразумевает наличие каких-то взаимодействующих деталей, существование которых более чем сомнительно), но мы знаем точно, что он (или оно) может взаимодействовать с избранными людьми, что, несомненно, должно как-то проявляться в их особенностях, которые могут передаваться по наследству. Отметим в скобках, что по ряду признаков, таких, как странные, но при этом отнюдь не бессмысленные видения, возникающие у тех, кто вступил с Абсолютом в прямой контакт, или скажем, изменение особенностей цветовосприятия тех, кто на такой контакт способен (вспомним пресловутые «зелёные звёзды эориев), искать эти особенности надо в деталях строения (или возможно, в биохимических процессах) головного мозга этих то ли счастливчиков, то ли жертв замысла Создателей. К сожалению, детальное исследование этого вопроса неизбежно упирается во вполне очевидные этические и юридические ограничения. Впрочем, в рамках стоящей перед нами задачи выявление конкретных изменений в организме не суть важно

Как всем прекрасно известно, вся информация о наследственности организма закодирована в двухцепочечных молекулах сложных кислот, спрятанных в ядрах клеток этого организма (решение столь изящное, что мы не удивимся, если оно окажется универсальным для всех бусин Ожерелья). При делении клеток цепочки эти расходятся по парным тельцам, причём в каждой из пар тельца эти весьма схожи, за исключением двух половых телец, которые принято обозначать как Х и v (по их форме), причём у мужчин мы обнаруживаем по одному тельцу X и v женщин два тельца Х… (Примечание переводчика: далее в цитируемом документе идёт описание механизма хромосомного наследования пола, каковое тут опущено, и, с вашего позволения, тут я перейду на терминологию и привычные нам обозначения хромосом, принятые здесь и сейчас).
Поскольку далёкие от идей гендерного равноправия Абвении однозначно связали повелительско-эорийные особенности с полом, несомненно, кодирующие их гены должны быть локализованы именно в половой паре хромосом. Причём непосредственно за активный контакт с Абсолютом отвечает комплекс генов, расположенных в у-хромосоме, и, соответственно, имеющийся лишь у мужчин. Однако у-хромосома относительно невелика, так что часть вспомогательных генов генного комплекса «А» (от А — Абсолют) в ней поместиться не смогла и была локализована в Х-хромосоме, что даёт женщинам — носительницам такой хромосомы некоторые возможности пассивного восприятия Абсолюта («зелёные звёзды», видения, отклик на артефакты Террасы Мечей). Однако надо понимать, что это как бы побочное явление, не необходимое для поддерживания эорийности, и дальнейшая судьба этой вспомогательной части генов комплекса «А», уплывших по женской линии, не слишком важна для замысла Абвениев. Однако некоторый элемент защиты от бесконтрольного расползания генов «А» по популяции тут, похоже, всё-таки встроен: если эория беременела от обычного мужчины, то гены комплекса «А», заключённые в Х-хромосоме, «не обнаружив» комплементарного им участка во встретившейся им второй половой хромосоме, распадались в момент первого деления зиготы.
Не совсем понятна обратная ситуация: ребёнок от эория и простой женщины (не самый редкий случай). Очевидно, что родившаяся от такого союза дочь будет эорией лишь в людских глазах, но не на самом деле — ведь при её зачатии произойдёт точно такая же встреча «эорийной» и «не эорийной» Х-хромосом, как и в предыдущем случае, с тем же итогом. А вот при зачатии мальчика встреча «эорийной» у- и «обычной» Х-хромосомы, не несущей необходимых генов комплекса «А», по идее тоже должна была бы породить не-эория (либо «недоэория») Понятно, что Абвении не могли такого допустить, и они каким-то образом не допустили. Судя по генеалогическому анализу известного потомства подобных союзов, при таком раскладе, наоборот, изначально «пустая» Х-хромосома как-то обзаводится генами «А»-комплекса! Причём простая репарация тут явно невозможна: как мы помним, на парной ей у-хромосоме всех нужных генов попросту нет. Единственное, что мы смогли предположить, что под влиянием «главных» А-генов, имеющихся в у-хромосоме, недостающие фрагменты синтезируются заново, будучи считанными с матрицы Абсолюта. Процесс этот, надо полагать, сложен и чреват ошибками, так что запускается он, только если А-гены не были доставлены Х-хромосомой «в штатном порядке». В этом плане союз между эорием и эорией, несомненно, предпочтительнее. Гены комплекса «А» существуют в четырёх основных вариациях, соответствующих Домам Скал, Ветров, Волн и Молний, и, очевидно, бывают трёх степеней активности, причём наличие в у-хромосоме А-генов высшей степени активности даёт её носителю потенциальную возможность вступать в прямой активный контакт с Абсолютом и влиять с его помощью на процессы в материальном мире — способность, известная нам как Повелительство.

Что мы точно знаем о наследовании Повелительства? Что в каждый конкретный момент времени Повелителем может быть один и только один человек. Что обычно он сохраняет способность к Повелительству в течении всей жизни (однако могут быть и исключения). Что, по распространённому мнению, обычно следующим Повелителем оказывается его старший сын, но тут исключения не просто могут быть, а хорошо известны. Более того, их набирается столько, что само существование упомянутой закономерности оказывается под вопросом. Нередко Повелительство доставалось старшему потомку, а бывало, и вовсе переходило не потомкам а братьям – если они были живы. Ибо, как уже говорилось, Повелительство как бы одевало своего носителя в защитный доспех, a вот ближняя его родня оказывалась в зоне риска, и в моменты Изломов, во время пертурбаций, вызванных, по известному образному сравнению «сменой конвекционных ячеек в сфере Абсолюта», повелители имели печальное обыкновение оставаться одиночестве.
Увы, в дальнейших рассуждениях мы вынуждены будем почти позабыть, что Повелители тоже люди. Ибо Абсолют принципиально даже не бесчеловечен, а не-человечен, и оперировать при попытках его описать понятием «человек» – значит, безнадёжно исказить картину.
При том, что, как уже было сказано, о природе Абсолюта и физических (если они, конечно, физические) механизмах взаимодействия его с эориями мы по-прежнему знаем удручающе мало (честнее было бы сказать «ничего»), дальнейшие наши рассуждения будут во многом спекулятивны, Но наиболее непротиворечивая из имеющихся в наши дни моделей выглядит так: в магическом поле есть четыре компонента или, научно выражаясь, моды поля (для удобства их можно сравнить с конвекционными ячейками» по аналогии с процессами в атмосфере, гидросфере и мантии Кэртианы). Проще говоря, у Абсолюта, похоже, есть четыре каких-то «полюса». И из каждого из этих «полюсов» идёт «пробой», «поток», «опущенный хобот» — назовите это как хотите — к субъекту, которого гены комплекса «А» сделали пригодной площадкой для контакта». Только один контакт для каждого из «полюсов»: похоже, это некая фундаментальная закономерность. Причём Абсолют стремится сделать этот контакт максимально энергетически выгодным. Ему невыгодно менять раз установленный контакт. Ему выгодно избрать для следующего контакта «площадку» (а) максимально похожую на предыдущую и (б) наиболее развитую из имеющихся — каковые признаки присущи, скорее всего, старшему сыну повелителя (во всяком случае, при прочих равных условиях, что на самом деле, как мы понимаем, скорее является идеализированной моделью). Ему не выгодно, чтобы, при уже установленном контакте, другие потенциальные «посадочные площадки» как-то проявлялись, отвлекая на себя поток соответствующей моды магического поля. Так что активированную площадку он будет беречь, а «лишние», сверх необходимого запаса резервных аэродромов», постарается пригасить. Во время Изломов он погасит их все. Холодный расчёт и видимая бесчеловечность подобной схемы бросается в глаза – но это в наши, людские, глаза. Абвениям же надо было отладить наиболее эффективную и надежную систему магической устойчивости Кэртианы, и неудобств и страдания отдельных людей они не смогли (или не сочли нужным) брать в расчёт. Тут существует известная злая аналогия с действием заводчика собак, оставляющего лучшего щенка из помёта – но кто скажет, насколько далеко в глазах Абвениев мы отстояли от щенков? И ведь тот же заводчик может своих питомцев искренне любить. Это — проклятие Повелителей, та горькая цена, которую им приходится платить за свою уникальность.
Но, как уже сказано, это всё происходит в типичном случае. Люди всё же отличаются от щенков куда большей свободой воли. Настолько большей, что индивид может влиять на свойства заключённой в нём «посадочной площадки» для Абсолюта. И, похоже, накопившаяся душевная грязь может «портить контакт» или, наоборот, личные качества носителя могут сделать «площадку» настолько привлекательной, что Абсолют подвинет её вперёд в очереди «запасных аэродромов». И если «окисление контактов» случится у действующего Повелителя и станет приводить к потерям, большим, чем надо потратить на переключение на другую «площадку» — такое переключение произойдёт. Слабым местом предложенной модели оказывается то, что с её помощью не получается адекватно описать флюктуации Повелительства Молний, имевшие место на печально знаменитом «бесноватом» Изломе кругов Скал и Ветра. Но они настолько не похожи на другие известные нам случаи смещения Повелительства, что, скорее, речь может идти не о недостаточности описанной выше модели, а о разовом (насколько мы можем судить включении неизвестного нам внешнего фактора, повлиявшего на события.

Канал связи с магическим полем Кэртианы не исчерпывается эориями и Повелителями. Ибо над всей этой стройной, явно несущей черты изначальной гармонии системой эорийности и Повелительства мы имеем надстройку в виде Раканов. Удивительных Раканов, о сущности которых нам известно ещё меньше. Что мы знаем? Что у них прослеживаются всё те же общеэорийные особенности. Что во внешности их могут возникать черты любого из Домов. Что их способность активно взаимодействовать с Абсолютом не зависит от моды поля и может проявлять черты смешения (или синтеза?) разных мод. Казалось бы, это прямо противоречит высказанному ранее предположению про четыре «полюса» Абсолюта и про фундаментальный принцип «одна мода — один контакт». Но последний объясняет слишком многое и слишком хорошо укладывается в общую четырёхтактную гармонию мира Этерны, чтобы быть так просто отброшенным. Можно, конечно, попробовать внести в модель представление о восьми полюсах Абсолюта, четыре из которых связаны, как уже говорилось, с контактами-Повелителями, а четыре замыкаются на Ракана. Однако такая система становится достаточно неуклюжей и теряет присущую Абвениям элегантность. Но можно предположить и другое: что Ракан, как это ни парадоксально, не имеет собственного активного контакта с Абсолютом, но зато (уникальное свойство!) при необходимости может подхватить любой из идущих к четырём Повелителям потоков (т.е. не замыкать источник на себя, но черпать из имеющихся) и его использовать. И, поскольку Ракан может перехватить поток той или иной моды практически целиком, он может выступить в роли любого из Повелителей. Возможность использования любого из четырех потоков как раздельно, так и одновременно, так же позволяет ему, смешав влияние разных мод поля, инициировать природный катаклизм с задействованием всех четырёх стихий («Зверя» из хроник), что совершенно недоступно Повелителям с их взаимодействием с одной модой и возможностью повлиять на единственную стихию. Тогда получается, что «служебный» комплекс А-генов у Ракана не должен принципиально отличаться от «общеэорийного», а вот в его у-хромосоме вместо «посадочной площадки» прописана «станция перехвата» для идущих от Абсолюта потоков. Наследование этого Р-комплекса должно происходить аналогично наследованию А-комплекса Повелителей. Кроме того, по некоторым не полностью подтверждённым данным, у носителя активированного Р-комплекса должна быть ещё одна способность. При полном исчезновении из популяции генного А-комплекса одной из мод в высшей («Повелительской») активности, Ракан, возможно, способен поднять степень активности у носителя соответствующего генного комплекса «эорийного» уровня. Мы понимаем, что de facto это означает возможность точечного редактирования хромосом в другом человеческом индивидууме, и отдаём себе отчёт в том, как фантастически это звучит. Но должны отметить, что возможность таких процессов на нашем, сугубо материальном, уровне сейчас активно (и достаточно успешно) исследуется в передовых биологических институтах, так что мы можем допустить, что однажды эта задача была уже решена с применением воздействия недоступных нам методов. Отметим также, что задача сильно упрощается, если для поднятия уровня «просто эория» до Повелителя необходимо не дописать в его хромосомы новую информацию, а, наоборот выключить в них некий ограничитель. Но это уже чисто умозрительная спекуляция. Из всего сказанного в этом разделе следует один небезынтересный вывод. Если наши предположения о Раканах верны, то всё это начинает очень сильно напоминать предохранитель, встроенный в систему Повелители/эории уже после того, как она возникла и позволяющий её контролировать. Если, конечно, есть кому.