Утро

начинается как всегда одинаково – с будильника. С маленького черного мерзавца на батарейках, которого я перед сном ставлю так, чтобы не суметь дотянуться до него, не открывая глаз. Я просыпаюсь. Затыкаю это пиликающее чудовище и почти на ощупь бреду в ванную. Несколько горстей самой холодной воды и можно открыть глаза. Снимаю с крючка длиннополый, цвета южного августовского неба в полночь, прошитый темно-желтыми нитями халат. Одеваю его. Теперь завтрак: апельсиновый сок из холодильника - в стакан, молотый «Arabica» и кипяток – в чашку. И то, и другое, поочередно маленькими глотками – чтобы не успела разрушиться от перепадов температуры зубная эмаль. Я просыпаюсь во второй раз. Прибавляются телевизор с «евроньюс», вареная колбаса, сыр и черствый белый хлеб. На настенных часах 8-30.

Время наводить порядок – вымыть посуду, обувь (никак не могу себя заставить делать это вечером), руки, убрать постель. Еще раз умыться, почистить зубы. «С утром, зеркало…». «Ты чудовище, Зорг!». «Я знаю». Глажу свежую рубашку, сегодня – черную в тонкую вертикальную белую полоску. (Или белую в черную полоску… Нет, первый вариант мне нравится больше – черную.) Белье, сорочка, джинсы, свитер. Выгребаю из пластмассовой вазы, сделанной в форме закрученного виноградного листа мелочь, рассовываю по карманам сотенные и десятки. «Пейзаж, нарисованный чаем» и СD-RW с несделанной за ночь работой – в сумку. Усмиряю перед огромным, во всю стену зеркалом патлатость. Черные ботинки – на ноги, шарф того же цвета – на шею, куртку – на плечи, шапку – туда, где ей полагается быть, сумку через плечо. Ушел. На наручных часах с порванным ремешком, лежащим в вазе с деньгами, должно быть 9-00.

Десять минут пешком от дома до метро. Купить в киоске газету? Нет, спал меньше 6-ти часов – никакого чтения в вагоне. Спускаюсь, дожидаюсь, втискиваюсь. Машинально пробегаю глазами расклеенные листовки и рекламы – «Косметический салон Fleur…», «УВД приглашает на работу…», «Сергей Заграевский представляет…». Через пару остановок я замечаю свою совиную физиономию в стекле вагона. Улыбающуюся или поджавшую губы – в зависимости от того, хорошим или плохим был вчерашний вечер. Сегодня – улыбающуюся. Я просыпаюсь в третий раз. Всплывает мелодия – последние несколько дней это…

[изображение]

и так далее. «Nobody Home».

Около 9-35

я вываливаюсь из вагона и впадаю в реку, несущую меня вверх по лестнице, через эскалатор, на другую ветку метро и вновь в поезд. На этой линии в вагонах почему-то темнее и уже точно не почитаешь. Упираюсь лбом в верхнюю перекладину поручня. Сергей Заграевский и здесь, будь он неладен. А еще «Школа актерского мастерства…» и «Россия без Путина…». Можно закрыть глаза. После «Измайловского парка» поезд выскакивает на поверхность. Небо сегодня чистое и снега нет ни снаружи вагона, ни внутри. На невысокой серой башне стрелки одних часы показывают 9-50, других 10-20, третьи и четвертые не видны.

Еще семь минут на свежем воздухе. Здание института с непроизносимой аббревиатурой. Вахтер приветственно кивает мне, отвечаю. Второй этаж, один из двух офисов нашей компании. Верхнюю одежду – в шкаф, свитер – на спинку кресла, вместо ботинок – туфли. Компьютер включен, чайник поставлен, лимон нарезан. Телефонный звонок. «Здравствуйте… Нет, мы не наращиваем ногти… Всего доброго». Я просыпаюсь в пятый, и последний раз. Можно начинать работу. На taskbar’е Windows – 10-10.