В том же шестом, но уже весной, благодаря нашему физику-классному, я испытал два ярких переживания. В один прекрасный день, будучи дежурным, был я вызван к классному в его физическую каптерку, и там, в паутине проводов и блеске динамо-машин, физик, несколько смущаясь, протянул мне 25 рублей.
Красная лениноносная купюра в моей руке, которую до того я видел только издали в магазинах, привела меня в волнение. Я даже не сразу услышал, что физик просит меня «быстренько сбегать в продовольственный» за банкой кофе. Я так понял, что он кого-то ждал, и не мог сам отлучиться.
«Купи самый хороший». С этим напутствием я отправился в магазин, мечтая, чтобы меня с этакими деньжищами увидел кто-нибудь из приятелей, а с другой стороны, опасаясь засветиться с такими деньжищами в нашем не слишком спокойном районе.
В Советском Союзе как раз только-только появился импортный (бразильский, вроде) кофе в красивых жестяных банках. Я, привыкший пить эрзац с цикорием, не понимал, почему импортная банка стоит дороже моего «кофе» почти на десять рублей, но не особо над этим задумывался. Продавец, с уважением поглядев на богатого школьника, отсчитал на сдачу десятку и пару рублей с мелочью и вручил мне теплую и удивительно гладкую банку.
С кофе в одной руке и десяткой в другой, я неспешно шел по улице и чувствовал себя лет на двадцать старше и мудрее…