Он зашел в комнату. Там было темно, но он знал, что она где-то там. Было тихо, он прислушался. Где-то в дальнем углу послышалось её дыхание, тихое, совсем еле-еле слышное. Освобождённая от облаков луна осветила комнату. Она сидела на скамейке у окна, обняв колени. В её руке что-то сверкнуло, и он понял, что это лезвие. По его спине пробежал холодок, вверх вниз и снизу вверх, на лбу выступил холодный пот. Он знал, что надо подойти к ней, забрать лезвие, забрать, пока не поздно, если ещё не поздно. Она сидела, задумавшись, и не замечала его. Затем она подняла на него свой взгляд. В темноте её глаза казались больше обычного и светились, как у кошки. Всё же они были переполнены грустью, страхом и слезами. Рот её казался меньше, потому что губы были плотно сжаты, и это был не тот рот, который в дневные часы не закрывался от смеха. В этот час она казалась старой, её морщинки казались глубже, и от них шли тени, рассекающие полосками всё лицо. Он всё же сделал шаг к ней, ещё и ещё, пока не оказался у окна. Тогда она встала. Они стояли молча напротив друг друга и молчали. За окном пошёл дождь. Он падал на стекло с громкими вскриками, задерживался на несколько секунд и быстрыми струйками скатывался вниз. Тем временем, они продолжали молча стоять у окна. Он схватил её за плечи и прижал к себе с такой силой, что она чуть простонала от боли. Но он её не выпускал. Она положила лезвие на подоконник, обняла его и заплакала. Она плакала, громко всхлипывая. Она была горячей, и он подумал, что у неё температура. А она всё плакала и была безутешной. От этого его сердце сжималось всё сильнее и сильнее. Она, которая на десять лет его старше, казалась ему маленькой девочкой, и ему вдруг захотелось стать её отцом. Ему хотелось её сберечь, протянуть ей руку, чтобы она больше не висела беспомощно над пропастью, как осенний лист, унесенный туда холодным ветром. Она плакала. Она ничего не говорила, просто плакала. Она понимала, что сейчас он с ней, ведь она его так любила! И он, стоя рядом с ней, обнимая её, проникся к ней каким-то чувством, которое выходило за пределы этой комнаты, под дождь, к небу, к луне, разбегаясь по всей вселенной. Он тоже заплакал, но его плач был тихим. Он гладил её мокрое лицо, её волосы, повторяя « Моя маленькая девочка…как же я тебя люблю…». Он по-детски прикасался губами к её щекам, глазам, носу, губам, а она не переставала плакать. И она чувствовала себя маленькой девочкой, проснувшейся ночью от кошмара, прибежавшей к любимому старшему брату, который уложил её спать и укрыл тёплым одеялом, маленькой птичкой с подбитым крылом… «Моя маленькая девочка» - повторял он. И вдруг она прекратила плакать. Тогда по комнате разлилась тишина, сопровождаемая её редкими всхлипами и его шепотом, сопровождаемая криком дождя о стекло и взглядом луны. На горизонте восходило солнце. Они оба знали, что ему пора идти. Начинался новый день.
В этот день он женится на её младшей сестре…