(депрессивная тема, год примерно 2002-2003)

* * *

В 1999 году умер от лейкемии человек, который вполне мог
быть одним из великих на нашей галактически безнадёжной сцене. Бард
Вениамин Д'ркин. Ему и хотелось бы посвятить эту недостойную миниатюру.



В замке окно всего лишь одно
Окно выходящее в сад
Там сыро, темно и тысячи нот(?).
Как жаль, что ещё не вино
Раздавленный мой виноград

Веня Д'ркин

Это не я. Это кто-то здесь, вплотную
за мозжечком, он вечно молчит... но
знает и видит - всё.
Хотя - я вру. Всегда вру. Только сам
вот - верю себе.

Автор




В том замке было только одно окно, окно выходящее в сад. Деревьев, росших
в саду, уже коснулась печально-нежная, бледная рука осени, щедро сбросившая с
ветвей золотистую шубу и расстелившая её мягким, шуршащим ковром по земле. Так
и было, и будет - серое небо и бессильно молящиеся ему траурно чёрные руки
деревьев, а под ними, в финальной попытке перехитрить смерть, падшая листва
пестрит всеми оттенками цветов - от золотого - до медного багрянца.

Ещё немного - и поблёкнет этот царский ковёр под мрачными и
тоскливыми каплями бесконечных осенних дождей, и сошедшие с северных гор злые
ветра, завывая, начнут ломать и выкручивать бессильно просящие
покоя ветви нежных садовых деревьев... но только не здесь. Не в вечном царстве
осени. Здесь влавствует вечная тишь, и сумрак, и тоска... Только нежные,
прохладные и мягкие дуновения задумчивого ветра колышут, лаская, изящные
ветви, да изредка грустная морось оставит влажным бисером след на окне.

Хорошее время - печальных бесконечных дней и великолепных степенных
мыслей, время неясной тоски, поселившейся в душе, и вечных беззвучно скромных дождей,
их мелких капель на лице, на глазах, губах... это время затерянных в тумане
призрачно неясных лесов и полян, время покоя, памяти и тихой, размеренной
грусти, мягкой печали, доброй тишины. И здесь можно найти для себя капельку
вечности, она здесь живёт во всём, всё здесь пропитанно ею, замерло перед её
спокойным лицом. Как хочется иногда тишины уединения, сойти с поезда жизни,
да выпить по чашке кофе за одним столиком
с вечностью в обшарпанной столовой, на тихой, безжизненной и глухонемой
промежуточной станции, затерянной в вечной глуши. Урвать кусочек вечности для
одного себя, для собственного вездесущего и такого голодного эго и понять
наконец, хоть на пару минут - есть только я, я единственный здесь и больше нет
никого. И поразится на миг, ощутить вкус неясного, сладковатого страха этой
мысли, и прочувствовать - как хорошо... и не от чего-то, о нет, просто - хорошо,
хорошо... и не будет, и не бывает более.

...Ладонь к ладони, мы топчем золото листьев, шуршащее под ногами, и не
оставляем на нём следов - и это так хорошо, так радостно и нам вечно
смешно....

...И шёпотом с губ слетают слова, и падают на эту немую листву, и ветер
хватает их, трепет нещадно, словно голодный пёс, и несёт,
несёт, несёт....

...А ты не знаешь всего, ты не веришь в это, ты не веришь, не веришь в
меня, не видишь что я - это именно я....

А листья всё падают и падают. И слова всё летят. Но гаснет солнце,
всё быстрей и бытрей усыхают дни, все больше и больше смерти в наших
глазах. А любви не остаётся место, ей не будет скоро её укромного уголка,
умрёт она скоро в ощеренном сталью и ограниченном серостью умов мире.

Так и было, так и быть должно, и всегда угрюмо и больно мне глядеть
на мраморный, выщербленный диск Луны, и так обидно лететь из ниоткуда
в никуда сквозь сад, который умрёт вслед за мной.

И много в голове слов, и мыслей, и образов - и не охватить, не
почувствовать мыслью их всех, и нет сил их догнать поодиночке, только сидишь
и только с вечностью и тишиной, и только рядом, и только наедине, и только
здесь, всегда, навсегда здесь, в этом безбрежном, натянутом словно бесконечная
струна Сейчас. И в тебе просыпается столько недосказанного, недопройденного,
недодуманного когда-то, что ты тонешь, тонешь, захлёбываешся в нём и
внезапно выступивших на глазах слезах, ты тонешь, тонешь и... просыпаешся.

А за окном дождь, и на столе в пузатой дымчатой бутылке выдыхается
недопитый третьеразрядный коньяк... она, сидя на ободранном стуле перед окном,
яростно курит длинную, тонкую и вульгарную сигарету, щедро ароматизированную
едким ментолом. Горит тусклая лампочка бра, накручивая новые банкноты на счётчик,
во дворе дворник, бодро и радостно матерясь, сметает с улицы последние клочки
твоего бесценного осеннего ковра, где-то рядом с ним с рёвом проезжает машина
за машиной. А в голове уже пусто и больно, во рту неприятным вкусом гадит
выпитое вчера.

А она всё сидит и курит, сбрасывая пепел на немытый пол, и выглядит
гораздо старше чем вчера, без стёршегося за ночь ежеутреннего косметического
ремонта. Ты чувствуешь, что скоро она оденется и... уйдёт. И нет почему-то ни сил, ни
желания её удержать и остановить...

....ведь это не она, нет, не она промелькнула за
мокрым стеклом того единственного окна, в которое ты робко на миг заглянул, стоя
в саду под вечным дождём...

...и, среди окон пропахших нафталином и законами Фрейда, мы...
...босиком, словно звери, нап...
...и так тихо и нежно загля...
...набухла, рваным и щекотным комом прёт из груди моя ум....
...ведь тебе теперь всё...?