Высказывая своё, сугубо личное мнение я хочу сказать, что меня на сегодняшний момент не устраивает определение патриотизма как любви к родине, привязанности к месту своего рождения. По возможности, максимально абстрагируясь от этимологии этого слова и беря во внимания условия современной нам социально-политической ситуации, мне представляется очевидным, что понятие патриотизма имеет сегодня принципиально иное толкование, нежели традиционно, по инерции исповедуемое. У сегодняшнего патриотизма (в отличии, скажем, от того же советского) есть особенность в том, что он классово/сословно дифференцированный и способен приводить людей к активному соучастию в защите коллективных интересов, на основании признаков социально-классовых, нежели национальных, конфессиональных и даже мировоззренческих (касательно мировоззренческих, пусть не прозвучит иронически, упомяну знаменитую фразу о том, что бытие определяет сознание). Хотя роль присутствия на своих местах этих элементов, вроде бы обозначенных мной как вторичных, ни в коем случае занижать нельзя. Я хочу сказать, что патриотические настроения сегодня могут быть только социально мотивированы.
Давая оценку сегодняшним общемировым реалиям, с точки зрения анализа обстоятельств проявления патриотизма, мы можем констатировать его стихийную, люмпеновскую природу. Я далёк от идеализирования патриотизма, в том смысле, что акцентирую внимание на актуализации явлением патриотизма потенциала массовой агрессии, агрессии, которая есть очень хороший показатель, а именно наличия у народа перспективы не утратить свою целостность. Говоря обобщённо, причина нынешнего патриотизма ― внутрисоциальные противоречия. Но для каждого отдельного (если хотите национального) случая патриотизм обусловлен спецификой конкретного социума. Только в этом смысловом контексте закономерно отождествлять патриотизм с «родиной», «с привязанностью к месту своего рождения». Кстати в связи с этим мне представляется, что в недавних событиях массового мародерства в Ираке, с проявлением иракцами столь большого энтузиазма, надо видеть не что иное как явление патриотизма. Это я заявляю с выражением искренней симпатии. Которую, однако, не надо отождествлять с одобрением оккупационных действий Alliance.

А каким быть патриотизму, как не политически и не социально протестным (по отношению к контрастному социальному расслоению общества), когда убожество, бесперспективность существования одних возможны на фоне социально-бытового благоденствия других, когда очевидный характер приобрело стремление СЫТЫХ связать общественную мораль со своим благополучием, установить своеобразную монополию на комфортное существование, навязав общественному сознанию мысль о якобы социальной, исторической, нравственной оправданности такого положения, когда все ценности человеческой жизни определяются её естественной скоротечностью, а авторитет государства держится только на угрозе вероятного применения насилия по отношению к каждому. Естественно, что этим «порядком вещей» деятельная часть малоимущего населения, прежде всего молодёжь, спровоцировано вытесняется в преступность.
В связи с чем, к месту высказывание, к сожалению безымянное, о том, что «преступление есть нормальная реакция нормального человека на ненормальные условия жизни». И с этой точки зрения (Я подвожу своеобразный итог) маргинальная, если хотите то и максималистская, не координируемая преступность единственная на настоящий момент действенная социально-политическая оппозиция сложившемуся в стране режиму и она же выразитель истинно патриотических настроений.
09.05.2003