04:10 22-10-2004 Доисторическое графоманское, к вопросу о Париже
Доисторическая сага, навеянная недельным домашним арестом.
Белый снег падал с потолка.
На календаре – июнь, но это ничего не меняет. Все равно снег, как мило. Я, по правде говоря, очень заинтригована. Может быть, переехала в Аргентину, а потом треснулась головой и заработала амнезию? Аргентина – это неплохо, там в Кордове (или Кордобе, черт его знает, как этот непонятный звук по-русски обозвать) живет милый мальчик… Как его – Диего, Родриго… Надо же, город вспомнила, а имя забыла. Как же его звать-то? А ведь столько пива выпили вместе – литра полтора, не меньше. Это, правда, я полтора, а он все три, насколько помнится. Пили поровну, только я по 250, а он поллитрами. Да, хорошее пиво было у городе Парижу. Это ж какой талант надо иметь – ехать в Париж, чтобы лакать пиво в компании аргентинца. Как будто нельзя пива дома попить… К чему это все? А, к аргентинцу! Ну да, звали его Аурелиано Буэндиа, и стоя перед расстрельной командой в лакированных туфлях… Молчи, грусть, молчи! В этом году в Аргентине снега вроде нет, да и полковник из Колумбии, хотя там вроде все недалеко. Что там бардак, что сям. Однако… Маркес писал лучше, чем Биой Касарес – так что наверно в Колумбии хуже. Как говорится, во дворцах получается Децл, а в трущобах Эминем! Как формулирую, а! Правда, где-то это я уже слышала – плагиат.
А мальчик был милый. Почему-то похож на мою кузину из Чебоксар – наверно, потому так и спелись. Хоть не спились, и то хорошо. Что-то я в тот вечер оторвалась – после первой поллитры во мне проснулся франкофонный Цицерон. Что буровила – помню плохо, но что громко – помню точно. Ой, а как мы с ним-то объяснялись – он тогда вроде по-французски мог сказать «здрасте», «как дела» и «девять евро» - издержки барного производства.
Нет, это точно не Аргентина. Я б запомнила. Да и мальчик написал три слова и завял. Говорят, нашел себе польку. Которая тоже по-французски не бельмеса. Потом, опять-таки по данным разведки, уехал несолоно хлебавши обратно в Кордо..у, фисташки сортирует на семейном предприятии. Не пишет, ну и черт с ним, не очень-то хотелось. Эх, какая ж жизнь была у меня насыщенная и богатая… на события. Есть что вспомнить, глядя на падающий с потолка снег.
А может быть, это побелка? Странно, вроде бы этаж последний, плясать над головой некому. Может быть, это гномы – среди опалов, яшм и изумрудов? Нет, это опять из другой оперы – Герои Магии и Могучести, издание третье, переработанное и дополненное. Надо завязывать с компьютерными играми на ночь. Нет, откуда же снег?
Эх, а все-таки… все-таки милый был мальчик. Николай Александрович был в экстазе, когда услышал, что я влюбилась в аргентинца. Предположим, правдой это было лишь неделю, но подействовало, черт побери! Никогда не пытайтесь склеить разбитую чашку – только пальцы изрежет, собака, а все равно развалится. Могла бы получиться такая красивая история – классика жанра, дамы рыдают на последней странице. Прекрасная северянка садится в самолет Аэрофлота, а мужественный герой печально уходит к своим фисташкам. Или отчаявшийся русский борется с латиноамериканским мачо за свою первую любовь, тоже неплохо. Они валятся на асфальт совсем дохлые, а прекрасная дама утирает краешком шарфа скупую слезу… Гм, для красоты картины надо действие перенести в Париж, а там на асфальте – собачьи кучки на каждом шагу. Мины называются. Неромантично как-то – конфуз может произойти. Переносить действие в Москву – неэкзотично. Хотя кому как, «Кафе ПушкИн», Натали и все такое.
Не получилось красивой истории. И с Николаем Александровичем не получилось. Хотя старалась, видит Бог. Еду готовила, юбки носила, продукты таскала с рынка килограммами… в юбке. Душеррраздирающее зрелище, надо сказать. А все равно не помогло. А жаль. Теперь Николай Александрович – хороший муж, примерный семьянин, отец семейства и прочая и прочая. Только не мой. Ну, отрицательный результат – тоже результат. А мальчик в Аргентине, так что полька тоже осталась с носом. Хотя мне-то какая разница?
Интересно, а когда снег растает на вот этой стопке каталогов, текст читабельным останется? Наверно да, а вот мои каракули в блокноте точно потекут. И как мне прикажете работать в такой обстановке? Метель, а вроде бы вчера начали готовить летний номер. Ничего не понимаю. Ну и ладно, мне за это денег не платят. Главное, чтобы главный понял. А ведь не поймет. Он у нас человек вообще консервативный до ужаса – вот два года назад, например. Ты, говорит, больше так делать не смей. А что я – ну подстриглась. По индивидуальному проекту, можно сказать – сзади под ноль, а спереди – как сзади. Очень симпатично получилось, на мой взгляд, а он не оценил.
А если меня тут заметет с головой, расстроится главный или нет? Ему в отпуск через четыре дня, темы утверждены, а если меня заметет, то придется кого-то еще запрягать. Наверно расстроится. Хотя не факт, четыре страницы – тьфу, отдаст кому-нибудь. Там кусочек, здесь кусочек – все будут рады. Жаль подводить, конечно, но как метет… Хороший у нас главный, вдруг поймет?
Вот Димка удивился бы – он, наверно, никогда не видел снега в июне. В мае был, а в конце июня вроде не было. Расскажу – точно обхохочется. Или не поверит? А кто его знает. Вроде бы давно знакомы, а какой он – непонятно. Таинственный. Вот с Николаем Александровичем все всегда было ясно. И сейчас ясно, вот что значит родство душ. Только души какие-то… сомнительного качества, как иногда кажется. Зато почти родные люди. Рыбак рыбака… хотя нет. Не льсти себе, неуч. Он у нас умный, красный диплом, кандидатская, наука… Зато я про фасадные краски много знаю. Тоже очень нужное и полезное в хозяйстве дело. И теорию утепления полов проштудировала, включая неудобоваримый ГОСТ номер сколько-то там. «Полы» называется.
И про снегоуборщики наслышана. Надо будет спросить, они комнатные бывают? Надо бы завести на всякий случай. Нет у меня кошки, нет у меня собаки, зато будет комнатный снегоочиститель – чем не счастье?
Надо бы спать. Снежинки все падали, кружились и таяли… Опять цитата. Цитат я много знаю, этого не отнять. Ходячий цитатник чего ни попадя. Наверно, хороший я человек… когда сплю зубами к стенке. Все, спать! Терпите, кадет – будет гораздо хуже. Отставить сопли в сиропе.
Когда приехали усталые и нервные люди в белых халатах, снег организовал небольшую метель и пышными шапками оседал на раскидистых листьях диффенбахии на подоконнике. Диффенбахия пережила три пересадки, переезд в декабрьские морозы и полугодовое существование в слишком маленьком для нее транспортировочном горшке. Удар чьим-то локтем стал роковым для многострадального пластика. Но диффенбахия могла бы выжить, если бы не рифленая подошва санитарского ботинка. Но санитар был, и носил он не домашние тапочки, а старые, потрескавшиеся «Камелоты». Вот их диффенбахия не пережила.
Current music: Плюшевый мишутка - Егор и Опизденевшие