Наверное, в написании текстов есть две крайности: хорошо продумать и писать так, чтобы максимально точно и сухо донести мысль (так писал Толстой), опасаясь, что читатель заснёт ещё на вступительном абзаце; или, настроившись на волну, отдать перо в волю потока сознания, изливая всё как есть, не понимая смысла и не стараясь свети концы с концами. Авось, читатель умный, у него голова большая, пусть сам думает. Так пишут многие современные графоманы с претензией на новизну и яркие картины опасной глубины душевных переживаний.

Истина, конечно, посередине, только трудновато её поймать за хвост.

Кому не хочется, чтобы его любили таким, какой он есть? Что-то циничное в конструкциях вроде «я тебя, конечно, люблю, но…» — любовь не терпит сомнений и условий. Что такое любовь вообще? А это слово из тех, которые не имеют академического определения. Что хошь, то и называй любовью, надеясь, что по невербальным знакам внимательный собеседник с большой головой тебя всё-таки поймёт близко к тому, что ты имел в виду. Можно, единственное, объявить, что же именно ты лично сам называешь любовью. Так ведь и сам человек разное называет в зависимости от контекста; можно смело сказать что девять из десяти не хотят сказать этим словом чего-то определённого. С детства ты знаешь, что любовь — это мамина ласка и забота, бабушкины пирожки и сказка на ночь; и ещё однажды ты открываешь, что любовь — это когда гулко бьётся сердце и дыхание сводит так, что не можешь связать двух слов. И много, много ещё узнаёшь всяких разных видов любви, удивляясь то непонятной абстрактности того, что называют этим словом, то, напротив, смрадной пошлости.

И ждёшь чего-то, что называешь именно этим словом, хотя это всё равно, что назвать «Титаник» средством водного передвижения. Как будто притягиваешь к непонятной, но глубокой потребности столь же непонятное и глубокое слово — потому что и не знаешь других слов, потому что и не знаешь, чего хочешь. Назвать словом можно только вполне определённую вещь, и чем вещь менее очевидна для окружающих, а тем более для тебя — тем труднее подобрать слова и точные характеристики.

То ли любить хочешь, то ли быть любимым, то ли чтобы захлестнуло с головой впечатлениями, то ли истощённость какая-то в жизни и неудволетворённость, то ли избыток и не знаешь, куда себя деть. То ли дать хочешь, то ли получить, то ли просто тянет куда-то и ты не можешь сопротивляться силе притяжения. И на всё только одно слово.

Можно ли любить за что-то? Как любят мороженное. Его любят, потому что его прохлада и сладость доставляют удовольствие.

Можно любить и то, что не доставляет удовольствия. По собственной ли воле ты идёшь на эту войну? Ты идешь, потому что тебя много или потому что тебя мало?…

Я не знаю, есть ли во мне то, за что меня хотят любить. Если вправду есть во мне зародыш другого меня, который чуть получше этого, который однажды должен проснуться и быть единственно светлым и достойным — то может быть надо приложить усилия и дать ему жизнь? Если есть сырое тесто, и рядом уже облизываются в ожидании пирога — то не лучше ли все силы положить на то, чтобы поскорее его испечь? Да, наверное так — и потом его съедят, скажут «спасибо» и разойдутся по домам. А как же иначе — ведь никто не любит сырое тесто. В чём смысл меня? Если накормить голодных плотью и кровью своей — то так и надо поступить; а если я не хочу кормить тех, кто хочет только крови и плоти — то зачем вообще я? Есть ли нужность во мне сыром для мира? И в чём гордость таковым оставаться?

Ведь путь тех, кто идёт против общества двояк: либо общество его убивает, либо сживается с ним, приспособляет под свои нужды. А чтобы ты один изменил общество — да кто ты, Ленин что ли, или Махатма Ганди? Так что всё равно тебе расти и быть либо задушенным либо съеденным.

Вопрос только в чём мой, вот лично мой путь: плюнуть на любовь и быть собой или покориться любви, став лучше? Для влюблённого сердца всё едино, ведь огонь его обусловлен: потуши его или дай сжечь себя — он всё равно умрёт. Убить его — так просто.

Может быть, любовь тем и отличается: хочет ли она сама стать красивее, или ждёт, чтобы красиво любили её… Кому же не хочется, чтобы тебя любили таким, какой ты есть? Не за то, какой ты есть, а просто потому что сердечко того хочет: быть с тобою рядом, и быть пониманием, надеждой и домом во все времена.


     три недели воевал против собственной души
     три недели погибал в рукотворной, бля, глуши
     три недели сочинял непридуманный рассказ
     про капризную судьбу, да про каждого из нас

     загадал, что будет дождь, и тогда ты всё поймёшь
     только в небе пустота, глухота да маята
     переделанная жизнь, переписанный куплет
     всё по полкам разложил, счастье есть, а смысла нет…

     смешное сердце
          способно только любить
     смешное сердце
          в окошко глянет заря
     смешное сердце
          его так просто убить
     смешное сердце
          смешнее день ото дня


Current music: Чёрный Лукич - Смешное сердце