о тех, которые есть, угу.

И как же хорошо-то, что вы есть... Только вот что ж вам так тяжко-то, родные мои, а?!.. И как-то сразу, и как-то всем. Одна, ура, из наркоза выходит, успели таки прооперировать до морковкиных заговин медики-кудесники. Другая, напротив, с пораненным пузом по пациентам порхает, как доктор Медуница, она же Элла Кацнельбоген, она же - Людмила Огуренкова, она же - Изольда Меньшова, она же - Валентина Панеят героический спартанский мальчонка с лисенком... Третья с собой рубится в кровь и сердце пытается на живую нитку собрать. Того тоска живьем заедает, того тяжелый быт, этого хорошо бы заключить в ту самую бронированную камеру, чтобы выспался хотя бы наконец...

И фиг я кому могу по-настоящему помочь. Кто далеко, а кто и сам с усам, как броненосец; так, по мелочи, смски, мыло, позвонить-проведать... И болеть, только уже не своим. Новый формат пошел, настоящий, однако. Это просто, это когда не мне тяжелее.