2 апреля 1917 года президент Вудро Вильсон объявил, что США находятся в состоянии войны с Германией, что 4 апреля было подтверждено Сенатом и 6 апреля – Конгрессом. Этот шаг и намеченная вслед за ним отправка миллионного экспедиционного корпуса в Европу в то время, когда страны Антанты были обессилены бойней, перемоловшей за несколько лет сотни тысяч солдат, обеспечивали США входной билет в клуб вершителей судеб послевоенного мира.

Но на пути этих грандиозных планов неожиданно встало слабое желание американцев участвовать в европейской бойне. Если в XIX веке с началом войны – с Великобританией ли, с Мексикой или Испанией – десятки тысяч добровольцев вступали в армию, то теперь этого не произошло. «Через десять дней после объявления о вступлении США в войну генеральный штаб рассчитывал иметь 700 тысяч добровольцев, а их насчитывалось всего 4355», – отмечает историк Андре Каспим. Между тем армия США насчитывала в мае 1916 года всего 108.399 солдат и офицеров, что было явно недостаточно для участия в мировой войне. В связи с этим 18 мая 1917 года Конгресс принял закон о всеобщем призыве.

Что касается непосредственно военной службы негров на фронтах Первой мировой, то к августу 1918 года, когда Американский экспедиционный корпус вступил в полноценные боевые действия во Франции, из миллиона его солдат около 200 тыс. составляли негры. Их использование во многом было похоже на то, что было во времена Гражданской войны. Ряд черных полков блестяще проявил себя в бою – бойцы 369–го, 370–го, 371–го и 372–го пехотных полков получили сотни французских «Военных крестов» (Croix de Guerre) и американских «Крестов за выдающиеся заслуги» (Distinguished Service Cross). При этом из 200 тысяч негритянских солдат во Франции только 42 тысячи несли строевую службу, а остальные строили и ремонтировали дороги, разгружали суда, рыли окопы, готовили пищу и сжигали тела убитых. Все это негры выполняли под наблюдением специально назначенных белых офицеров, о которых было известно, что они «умеют обращаться» с черными». «Лишь один из пяти черных солдат, прибывших во Францию, участвовал в бою, в то время как в целом в Американском экспедиционном корпусе двое из трех солдат приняли участие в бою», – пишет американский историк Дэвид Кеннеди.

В целом о том, как военное командование США видело возможность задействовать чернокожих призывников, говорят документы, исходившие из Управления оперативного планирования Генерального штаба США. Глава управления полковник Андерсон 16 мая 1918 года издал «Распоряжении о черных призывниках», прямо заявив в нем, что «черные призывники не могут быть использованы против войск противника». Он отмечал, что «в основном негры призваны из южных штатов», и, как правило, не имеют ни образования, ни специальности, занимаясь там неквалифицированным трудом – «каждый южный штат имеет негров в синих комбинезонах, работающих киркой и лопатой». В связи с этим он рекомендовал «устроить черных призывников в [военных] лагерях вблизи их домов, организовать в трудовые батальоны и использовать для работы; таким образом, черные призывники, облеченные в синие комбинезоны, продолжат работать киркой и лопатой так же, как делали это до этого».

В то, что черных солдат можно использовать в бою, в Генеральном штабе США верили мало. И дело тут было не только в популярных в то время расовых предрассудках. Полковник Андерсон достаточно развернуто изложил свои доводы в письме генеральному инспектору войск США бригадному генералу Литлу Брауну, занимавшему пост главы отдела дивизионного планирования в Управлении военного планирования Генерального штаба США:

«Огромный процент чернокожих является невежественным и неграмотным, занятым на поденной работе. Эти люди не имеют, в огромном числе случаев, моральной стойкости противостоять трудностям и воздействию среды полевой службы, особенно во Франции с ее влажными холодными зимами. Представители низших социальных слоев негритянского населения из лесной глубинки не имеют моральной стойкости и крепости выстоять на линии фронта против немецких войск, которые укомплектованы людьми с высоким уровнем образования и отлично подготовленными [для войны]. Враг постоянно ищет слабое место в линии [фронта] и он может найти его в той части линии [фронта], которую удерживают войска, собранные из отбросов из числа представителей цветной расы, и он может сконцентрировать все [силы], которые имеет, против них» для прорыва фронта».

и последствия:

...и последствия:

"Американское командование, вероятно, задумывалось и о последствиях скорого окончания войны, когда сотни тысяч негритянских солдат вернутся обратно в Штаты. У многих в памяти были радикальные заявления президента Вильсона о том, что после окончания войны негры получат те же права, что и белые. Кроме того, убивая на фронтах в Европе белых же солдат, чернокожие американцы могли утерять ощущение покорности господству белых и веру в его незыблемость. Кстати, после возвращения черных солдат в Штаты там действительно начали возникать военизированная негритянская самооборона – например, в июле 1919 года такие отряды отбили нападения белых солдат и матросов на черные кварталы в Вашингтоне и даже взяли под контроль федеральную столицу.

1919 год заслужил в истории Штатов название «кровавого». C июня по декабрь по 25 городам прокатились расовые беспорядки, жертвами которых стали 120 чернокожих. При этом примечательно, что крупнейшие из них происходили не на Юге, где еще была сконцентрирована основная масса негров, а на Западе и Севере. Отчасти это объяснялось переселением сюда в годы войны полумиллиона чернокожих из южных штатов, занявших места ушедших на войну белых рабочих..

Реакцией на необходимость «указать неграм их место» в двадцатые годы стал резкий рост численности Ку–Клукс–Клана, возрожденного в 1915 году. В 1923 – 1924 годы новый Клан объединил в своих рядах около 2 млн. американцев. 8 августа 1925 года в центре Вашингтона, прямо перед Капитолием, прошел самый грандиозный парад «клансменов» в их пугающей униформе, собравший, по разным оценкам, от 50 до 200 тыс. человек.... К ужесточению сегрегационной политики перешли и власти – не только на Юге, но и на Западе. ... Можно сказать, что в какой–то степени США вернулись в расовой политике к уровню середины XIX века.