Из меня выходит мякиш. Я замираю и терпеливо жду пока он отвалится. Сначала во мне что-то сжимается, потом становится тепло я расслабляюсь и мякиш выходит наружу. Сейчас ночь но я совсем не боюсь темноты. За тонкой деревянной дверью, беспрерывно гудят осенние жуки. В щель между досками можно разглядеть тусклую красноватую звездочку. Колени затекли, сидеть уже больно. Зацепившись руками за шершавые доски, я немного привстал, но уйти ещё не могу. Я должен сделать все до конца, чтобы не осталось проблем. Просунув руки под колени, мне так легче, я снова опускаюсь. Случайно, я задеваю рукой свои соты, они тяжело покачиваются, эта штука всегда удивляет меня, но я уже привык и не замечаю их. В маленьком деревянном туалете жарко и воняет. Этого я тоже не замечаю.
Эти деревянные сортиры, - говорит дядя, - самое естественное место на земле, только здесь и можно расслабиться. Ты представь сколько стран они пережили - царская россия рухнула - сортир остался, красные коммунисты развалились а сортиры только лишь покосились, так и дальше эти сортиры останутся расти по стране, как лента поколений. Я не совсем понимаю что это значит, но в сортире и правда спокойно.
Для еды делают салат из маленьких кабачков. Кабачки рубят длинными полосками, маринуют приправят... я толком не знаю как делают. Но много длинный кабачковых полосок дают каждый день. Чтобы съесть полоску я надкусываю её три раза. Хрум-хрум-хрум. Но видать этого мало. Кабачкавые полоски выходят из меня не переваренными. Я чувствую - они как щупальца, торчат из меня, целый пучок. Самое не приятное. Я напрягаюсь, живот каменеет, но ничего не выходит. Плохо, но нужно полностью очиститься. А в туалете хорошо и спокойно...