бояться кого-то - это бояться себя. стесняться кого-то - это стесняться себя. не надо стесняться и бояться. всё получится. есть только мой разум, отдельный от разум другого человека. я почти даю себе обещание: не бояться делать что-нибудь. не стесняться никого. так просто.
какая постоянная мутация, постоянное изменение, наращивание, углубление, продолжение. всё время появляется что-то ещё, что-то другое, что-то по-другому.
встретил кирилла морева. оказалось, этой же ночью ему снилось, что он встретит меня. вот поразительная вещь. как такое может быть? впору перестать верить в возможность совпадений.
он раздобрел, помягчел, стал выглядеть как тридцатилетний. похоже, что завёл семью, детей. глаза всё такие же открытые. костюм на нём был, галстук и какой-то значок на воротнике. как будто политической партии какой-нибудь. и вообще он выглядел не как бизнесмен, а как политик. представляю. это и будет называться кто бы мог подумать. не то что ему это по мозгам не подходит - просто политика - это экзотика. но к его балагурству и иронии наверно впору.
я даже позавидовал: костюм, розовые щёки, щетинка, второй подбородок. а я - панк.
завтра много всяких дел. послезавтра уезжаю. опять перелёты.
перед глазами стоит москва. как нелепо оттуда уезжать. домодедово. нелепо уезжать. потом свист в иллюминаторе, и я не могу успокоиться, всё думаю, что разгерметизация, и представляю, как внезапно иллюминатор и кусок стены проваливаются и начинает дуть ледяной ветер, и всё летает, падает, трясётся, ломается, ужас, нелепость, боль, выколоты глаза, горит кожа, кости ломаются, ткани рвутся, я падаю, холод, безумие, огонь, боль.
утром я прихожу в офис, включаю компьютер, начинаю получать почту и чувствую, как погрязаю в работе. в этих вежливых ответах по телефону, предупредительности, учтивости, в бумагах, в корпоративном быте. я начинаю, что называется, вникать в суть дела. так когда-нибудь дойду до переговоров с корпоративными клиентами, буду ездить в командировки, втираться в доверие, жрать с ними в ресторанах, потом с моего подотчёта будут списывать представительские расходы. ольга сегодня приходила делать один контракт, сидела, вздыхала, вся такая напряжённая. я хотел ей сказать об этом, ну чтобы её подбодрить, показать понимание, сопереживание. посмотрел на неё. она всё поняла и сказала: я устала, ты не представляешь.. и всё такое. и тут же заулыбалась, поняв, что обогнала меня, и говорит: что ты хотел сказать? - нет, ничего. - ну ладно, хотел что-то сказать, да передумал, ладно. - так вот как раз и хотел об этом сказать, что вы напряжены. в общем, так вот мы поулыбались, похихикали, и пошли дальше работать.
да. оля хорошая. жаль, что она несчастливая, хоть и старается всегда казаться жизнерадостной, и даже быть жизнерадостной и жизнелюбивой. но я испытываю к ней искреннее сострадание, которое совсем ничего общего не имеет с жалостью, совсем наоборот: это что-то вроде восхищения. и в то же время мне жаль, что ей приходится быть одной и страдать от этого.
она как будто цепляется за последние, самые непосредственные радости. за друзей, за коллег, за юмор, за увлечения. но всё это, как известно, блекнет, если нет личного счастья. а ей в этом отношении вряд ли что светит. она милая, но всё-таки мало кто любит настолько полных женщин. или даже дело не в полноте, а в сложности личности. в силе характера, в степени выраженности особенностей.
жаль, если ей страшно думать о будущем без надежды на близость и взаимную любовь. не жаль даже... просто трагично это. тихо так трагично. и в таком трагизме приходится жить. и даже если и есть какая-нибудь надежда, скорее всего, вытекающая из логических размышлений, мол, ведь я ещё не старею, и ещё впереди период наибольшей активности и самых широких возможностей, да и сам я интересный и внешне и внутренне человек, а ведь есть люди, которые гораздо некрасивее, глупее и просто гораздо хуже меня, и тем не менее они обретают радость, счастье, любовь... потом думается, а почему тогда ничего не менядось до сих пор? почему тогда всё это время я оставался один? и тогда страшно, потому что вспоминаешь, что ничего не изменится, и что завтра будет та же напряжённая пустота, которая никогда не будет заполнена никем и ничем.
потрясающе: никаких мыслей! и я просто рассматриваю узор на подушке: бабочка, цветок, дом. а сейчас я буду читать "ОМ", и мне будет мерзко, потому что это отвратительный журнал. попробовал читать его вчера перед сном и не смог, бросил на пол и накрыл сверху книгой по кулинарии, чтобы с утра не наткнуться взглядом на обложку. ненавижу обложки журналов. уж лучше увидеть с утра мясо, поджаренное на решётке, чем эти пошлые лица.
утром долго ходил голый по квартире, стараясь опоздать на работу. опоздал.
день был долгий и тупой; когда шёл домой, чувствовал, что в районе глаз скопилось какое-то напряжение. хотелось выпить алкоголя.
курил на балконе, сидя на мешке с сахаром, глядел на птиц на проводах и вспомнил стишок:
недолго мучилась старушка в высоковольтных проводах.
её расплавленная тушка на птичек наводила страх.
если напишу роман, возьму как эпиграф.
схематичный фильм: в конце оказывается, что всё это было из-за того, что один из них алкоголик. разве пара мартини за вечер означает алкоголизм? дурацкий фильм, но трогательный. и он совсем не был алкоголиком. как будто режиссёр сначала думал об одном, а потом стал думать совсем о другом. и тогда его осенило: а спишем-ка мы все его закидоны на потомственный алкоголизм! и тут (за 1 рекламную паузу до финала) появляются родители-алкоголики (которые как алкоголики не выглядят) и сестра-алкоголичка (которая вообще в кадре не появляется, потому что лечится в специальном institution). и в финале монолог типа "у тебя всё получится! а я - называй это как хочешь: самопожертвованием или ещё как-то, - я желаю тебе счастья и верюб в тебя!" ну и финальный поцелуй.