Сквозь ранения от пуль – видно небо. Сквозь дыры от гвоздей летит ветер. И это большой плюс. Когда тебя перечёркивают накрест – это тоже плюс. Смотря как посмотреть. Я посмотрел. И улыбнулся. В мирных условиях не заглянешь сквозь себя. Наконец-то сквозь и дальше! Когда больно и грустно и раненный бредёшь по тропинкам в потёмках души – посмотри в эту дырку. Очередной удар равнодушного мира – пустыни. Мир только прикидывается способным утолить жажду. Он пуст. И пусты слова и надменны лица, и против льда справедливости нет силы огня любви… Я научился смотреть насквозь. Да, в эту самую рану. Там – облака! Раны на то и даны, чтоб пробираться через боль и обращаться к вечному. К настоящему другу. Не поддельным друзьям, меняющим маски и лица, а к самому неизменному, самому высшему всевышнему… Я вдруг оглянулся, я вдруг улыбнулся и заглянул туда – где полыхала боль. Там – небо! Оно летит насквозь, оно дышит детством и чистотой, добротой и правдой. И понял я – только оно реально. Оно там, где нет меня. Нет того, кто корчится в печали, обидах и страхе, зависти, злости и подозрениях. В этом пробитом окне только небо и кто-то другой. Настоящий. Здравствуй. Там дышит весна и дуреешь от запахов, там снова так просто – открыто и ново всё вокруг, и простое поёт о сложном, очень просто поёт. Как ручей или птица. Как лист на ветру. Прозрачно и нежно. И не нужно доказывать, убеждать или оправдывать, заставлять любить Это… Оно очевидно…как тёплый свет в глазах любимых и любящих, в слезах нараспашку. Сквозь рубашку бьёт свет. Спасибо, что губишь меня, мир. Значит – любишь. Я бы умер для тебя, я бы просочился сквозь боль в эту рану и вышел в то небо, что как ухнувшее колодцем сердце беспокойно и терпеливо ждёт - когда я нырну в него, в стихию души, когда сам откажусь судить и взвешивать. Требовать и тянуть на себя. А вот так – отпустив и простив всё и всех – шагнуть вслед за пулей и выпасть из игры… Безвозвратно.
Спасибо, стрелок...