а шабака без меня скучает. я звоню домой, а она ходит рядом с телефоном и пытается со мной разговаривать...

пытается со мной поговорить, но я же, сволочь, ничего из ее разговоров не понимаю. она что-то там рыкает, всхлипывает и стучит когтями по полу прихожей, а я непонимающе пожимаю плечами, дую в трубку:
-- алё? алё? барышня, что за фигня? барышня...
а шабака все всхлипывает, рассказывает мне, что по утрам там, у них, уже не так холодно, что пит из соседнего подъезда боится подходить. она говорит:
-- ты помнишь, как я его, а? как я его за ухо тогда? а он, собака такая, давай бежать... помнишь? славно... славно... ты где там, почему не говоришь со мной? а?

а я же ничего не понимаю. ни-че-го... обидно мне. обидно и шабаке.
я вешаю трубку и хожу, курю. и жалею, что не знаю я шабачьего языка. убить меня за это мало. да.