Journals.ru - Воспоминания о будущем

Посвящается Kibou, чья запись стала источником вдохновения, а также сюжета. Не смогла решить, как закончить, посему оставляю на усмотрение читателей.

"Отражаясь в зеркале миров"

Когда перед Каэдамой* вставал выбор между добром и злом, она пренебрежительно фыркала и шла дальше. Когда ей приходилось решать, вмешаться или пройти мимо — предпочитала остаться в стороне. Но когда от ее действий зависела чья-то жизнь или смерть, она никогда не тратила на раздумья лишней секунды. Для Каэ не существовало равнодушия, и ее не мучили угрызения совести. Она знала главное: нет счастья для того, кто не слушает зова сердца.
Поэтому сейчас Каэ легко и размеренно шагала по сочной летней траве, плела на ходу венок из тонких стеблей фееловки и улыбчиво поглядывала на мелькавшее в листве солнце. На душе было звонко и ветрено. Ночью, проснувшись в свете полной луны и чувствуя на губах привкус росы, она видела, как в небе танцуют драконы. Два гибких, обманчиво-хрупких тела сливались витыми спиралями на фоне бархатной темноты, усыпанной мириадами звезд.
Лес негромко вздохнул, и Каэ замерла, прислушиваясь. Ветер ворошил пряди ее коротких светло-пепельных волос, шевелил листочки венка. В темных как глубины океана глазах отражалось утреннее небо. Она настороженно огляделась и, ничего не обнаружив, пошла дальше. Чувство странной, необоснованной тревоги гнало ее вперед, заставляя торопиться. Каэ шла все быстрее, а потом побежала — бесшумно, плавно. Ее движения отдавали опасной грацией виверн. Под смуглой кожей неутомимо перекатывались мускулы.
Когда со стороны реки потянуло гарью, она остановилась. Задумалась. И повернула на запах, который вывел ее к сожженной деревне. Разрушенные стены, обвалившиеся крыши, вытоптанные огороды, обуглившиеся стволы яблонь и вишен. Тяжелый удушливый смрад сгоревшей плоти. Невыносимая тишина, которую не осмеливались нарушать даже вороны. Каэ, конечно, не было дела до человеческих войн. Люди от начала времен убивали друг друга. Они рвались к власти, славе, богатству, перешагивая через гниющие трупы врагов и соратников. Ее это не касалось. Но сегодня она не могла уйти, тряхнув серебристой гривой. Потому что в этой деревне оставался кто-то живой, молча плакавший в склепе заваленного погреба.
Отбросив в сторону очередное еще не остывшее бревно, Каэ вырвала несколько досок из застрявшего люка и склонилась над образовавшимся отверстием. Из темноты с бледного чумазого личика на нее смотрели широко распахнутые влажно-блестящие глаза. Она наклонилась еще ниже и без особых усилий вытащила ребенка на поверхность. Человеческий детеныш вряд ли видел больше пяти весен. Он был маленьким, худеньким, с острыми локтями и выступающими ключицами. Пристальный взгляд Каэ его не смутил, а скорее заинтересовал. Мальчик по-птичьи склонил голову к плечу и прищурился из-под густых черных ресниц. Каэ подумала немного и сказала: пойдешь со мной. Он кивнул и доверчиво протянул ей тоненькую руку. Его ладошка была теплой, как нагретое солнцем дерево.
Вскоре под ногами снова была лесная тропа, по сторонам возвышались торжественные, обросшие пушистым мхом деревья, а впереди ждал дом — светящееся карамельным золотом окошко, резные перила крыльца, вечерняя роса на листьях сирени, ласковые руки, мягко изогнутые в улыбке губы и любимые звездно-лучистые глаза. Каэ шагнет через порог, и Кои подхватит на руки, и поцелует, и спросит: ну как? А она скажет: да как всегда, и улыбнется, извиняясь. Он оглядит найденыша, передернет плечами и, смирившись в очередной раз, бросит с усталой нежностью: ну что с тобой делать? пусть остается.
От радостных мыслей ее отвлек едва слышный шорох. Он не принадлежал лесу, и, значит, таил в себе опасность. Каэ замерла, заставляя мальчика остановиться, и попыталась понять, откуда идет ощущение угрозы. Темный силуэт, вспоровший ближайшие кусты, оказался для нее полной неожиданностью. Каэ успела заметить, что это — человек в форме имперских войск; но тут мужчина вскинул добротный, массивный лук и выстрелил в упор.

Темный конец:
Тяжелая стрела с широким наконечником пробила ее грудь и вышла из спины. Каэ увидела льдисто-серые прищуренные глаза — ни намека на сожаление или торжество, только холодное удовлетворение, — за ними колыхнулось узорное кружево шелестящих крон, и осталось только небо — синее и вечное. Ей еще хватило сил подумать, что не будет больше искрящихся радуг над водопадом, не будет поющего весеннего леса... и теплых лучистых глаз — тоже не будет... а потом была темная тишина, и чьи-то мерцающие крылья, и сладкий земляничный сок — кровью на запекшихся губах...

Светлый конец:
Ее спасли только звериные рефлексы. Стрела воткнулась в рыхлую землю, слегка оцарапав кожу. А Каэ уже двигалась — стремительно, танцующе, почти мечтательно. Лучник умер, не успев понять, что промахнулся. Она потерла ноющее плечо, снова взяла за руку ребенка и отправилась дальше. К тому времени как перед ней распахнулась знакомая дверь, выпуская облако сдобно-ароматного воздуха, Каэ уже забыла о случайной встрече в лесу. В ее сознании остался только медовый свет, и серебряные крылья танцующих драконов, и уютное домашнее счастье — смеющимися звездами в летнем небе.

*【替え玉】 [かえだま] (n) substitute, double