Ntony
15:03 17-07-2005 Incoming
То бишь, приезд. Все началось в день независимости США, то есть утром 4-го июля. Именно в этот день 63 студента проснулись раньше обычного (лично я поднялся в 5.30 утра), чтобы, позавтракав и одев экзотическую для себя военную форму, отправиться на «Московскую», как мы все называем здание военного факультета БГУ.
Все мы были немногословны, ибо каждый из нас знал – сегодня он уезжает в армию… Нет, даже не так – СЕГОДНЯ МЫ ЕДЕМ В АРМИЮ!!!!! А-А-А-А-А-А!!!!!
Сами понимаете, об армии мы знали только понаслышке, да и то по большей части эти знания ну никак не добавляли оптимизма…
На московской нас уже ждали, построили всех на заднем дворе с вещами и пару раз поставили по стойке «смирно» – чисто чтобы не расслаблялись… Как обычно, все тут же стали вспоминать что же они забыли захватить с собой – по большей части забывали наполнить фляги (уже в 7.00 стало ясно, что это было грубым упущением, ибо выданный нам камуфляж оказался довольно плотным и «стеклянным», то есть совершенно непроветриваемым), я забыл взять хоть парочку носовых платков, чтобы вытирать перманентно выступающий пот на лице, а некоторые ухитрились забыть даже мыльные принадлежности. Но это, повторюсь, обычное дело, когда едешь куда-нибудь, поэтому настроение наше не ухудшалось…
Еще не дойдя строевым шагом (вернее, убогим его подобием) 500 метров до ж/д станции «Институт Культуры», откуда мы должны были стартовать в направлении города-героя Печи (я не уверен, что он таки город-герой, но именно так его постоянно называл подполковник Пузик), все поняли, что последующие две недели будут очень неприятными по большей части от того, что в состав нашей формы входили берцы, а некоторые, особо расторопные, так и вообще получили кирзовые сапоги. Учитывая 30-ти градусную жару и раздолбаность бэушных берцев, ноги быстро обрастали мозолями, а то и синяками…
Протолкавшись два часа в электричке, мы таки доехали до станции «Печинский», где все благополучно выгрузились из оккупированного нами вагона (хех, в нашем вагоне мало кто отваживался остановиться, ибо от 50-ти человек в камуфляже веяло каким-то неприятным холодком, несмотря на их веселые лица и постоянные шутки ). Тут-то мы и узрели наших будущих соседей – 13 «химиков», то есть приписанный к нашей противотанковой артиллеристской роте взвод «РХБЗ». Химики были в гражданке (камуфляж находился в сумках) и, почему-то, через одного усатыми… Нас тут же окрестили «сводной ротой», после чего наш славный взвод «шесть му-му» стал 1-м взводом, физиков с географами объединили во второй взвод, а химиков сделали третьим. Пока мы дошли до КПП, всем стало ясно, что попали мы конкретно, ибо прожить две недели за забором было, по меньшей мере, невесело.
Поселили нас в казарме прямо возле того самого КПП, на третьем этаже. Казарма делилась на две части, причем за дырой в стене (почему там не было дверей я так и не понял…) проживали «дембеля», то бишь военнослужащие срочной службы, которые вот-вот должны были демобилизоваться. Всем сразу стало несколько не по себе, а в умах всплывали такие фразы как «дедовщина», «неуставные отношения», «медсанчасть» и прочее… Смотрели ДМБ?
Дембеля, правда, не обращали на нас внимания, дружно возлегая на кроватях и глядя в экран телевизора с «1-м музыкальным»… Нам, соответственно, тоже было не до них, потому как мы пытались уяснить все правила устава внутренней службы, по ходу дела разбирая собственные вещи…
Устав, кстати, оказался весьма увлекательной книжкой, из которой мы почерпнули несколько основных правил… Например, там говорилось, что на кроватях нельзя сидеть и лежать до отбоя, поэтому любой проходящий мимо офицер вставлял нам за это пистоны (почему проходя мимо дембельской части казармы они не делали замечаний – загадка ). Еще там было четко расписано что должно находиться в прикроватной тумбочке… Правда, я так и не понял, почему крем для бритья относится не к мыльным принадлежностям (для них была отведена верхняя полка), а должен стоять на средней полке (по уставу там располагаются всякие книжки-тетрадки, фотоальбом в количестве не более одной штуки и все в таком духе). Куда ставить дезодоранты, зарядное устройство для мобильника и туалетную бумагу я до сих пор не понял, поэтому все старались рассовать по тумбочке, чтобы оно не бросалось в глаза. Еду, как я понял, можно было прятать только в карманы камуфляжа, но мы хранили ее и в сержантских сумках, и в сумках для противогазов, и даже в тумбочках (согласитесь, литровую банку варенья сложно запихнуть в сержантскую сумку…), пока никто не видит. Но это я уже немного отвлекся…
В первый день нам полагалось проникнуться мыслью, что мы теперь практически зольдаты и прочувствовать армию на себе. Это началось еще в 11 утра, когда нам объявили, что на нас пока еще не получили необходимых документов, поэтому на довольствие нас поставят только с завтрашнего утра. Эту новость все восприняли с воодушевлением (помните, все собрались на Московской еще в 7.00 ). Через пару часов наши полковники утрясли все-таки вопрос с довольствием, поэтому обед у нас должен был быть по расписанию. Однако этот факт омрачился еще одной новостью – все кухни переведены в разряд полевых на летний период, поэтому мы должны были ходить в столовую с собственными котелками, алюминиевыми ложками и кружками, которые нам тут же предложили получить. Местный капитан, которого назначили на должность командира нашей сводной роты, тут же красочно расписал нам все прелести солдатского быта – горячей воды в казармах не бывает, а супы обычно готовятся на комбижире, который нихрена не отмывается. Потом он рассказал о том, что если оставить по такой жаре немытый котелок хотя бы на полдня, то на стенках начнет появляться плесень. Затем он добавил про нерадивых солдат, которые не уделяют должного внимания помывке котелков, рассказал про то, что от солдатской еды по первости у всех новичков размягчается стул сам по себе, а уж если не мыть котелок, так и вообще до дизентерии дойти может… Так как он говорил об этом в таких выражениях, о которых мы раньше даже не слышали, все тут же заулыбались, на что он отметил, что дизентерия на самом деле нихрена не смешная болезнь, ибо доходит до того, что из тебя выходят даже кишки… Мы прониклись, поэтому, когда нам раздали котелки, первым делом мы принялись их мыть. За два часа, которые оставались до обеда, мы отдраили их до блеска, да так что у всех на тряпочках остался ощутимый слой алюминия… Боялись мы, кстати, не зря, ибо на розданных нам котелках осталась перловка от наших предшественников, да и пахли они не очень радостно. Почти как те фляжки, что нам выдали на кафедре еще в Минске… Но если фляжки мы купили себе новые, то про котелки никто даже не думал, а в Печах уже было слишком поздно.
После обеда (про солдатскую еду расскажу отдельно, но потом) началась наша армейская жизнь. В основном наше занятие заключалось в том, что мы просто стояли в две шеренги, а перед нами ходил подполковник (капитан, старлей, лейтенант, старший прапорщик, прапорщик… по очереди, короче), и материл нас, объясняя какие же мы на самом деле тупые, говорил о том, что уж здесь-то из нас выбьют говно, что мы за две недели научимся делать то, что надо, либо нам будет очень плохо… А мы что? Мы соглашались, вот только им-то было все равно… Один заканчивал с нами совокупляться, проходило полминуты (как раз успевали сесть на табуретку, чтобы стянуть с себя, наконец, эти гребаные берцы), как приходил следующий и орал «Рота! Становись!!!» И по новой…
После ужина нас сводили на экскурсию в «Чайную», где нам снова объяснили, что сегодня мы здесь первый день, поэтому вместо обязательного просмотра передачи «Наши Новости» (с 20.30 по 21.00), нам милостиво разрешили похавать чего-нибудь съедобного. Потом нас снова строили, объяснили что такое вечерняя поверка, рассказали, что во время просмотра «Новостей» надо было бы подшить подворотничок, так что теперь нам придется делать это после поверки, еще раз обматерили нас, снова рассказали о том, что должно лежать в тумбочке, снова рассказали как застилать кровать «конвертом» (зачем делать это перед отбоем я не понял, но я был не в том положении, чтобы спрашивать…), после чего сказали, что теперь нам нужно готовиться к отбою, который должен произойти в 22.00 ровно.
Здесь я снова должен сделать лирическое отступление, чтобы рассказать вам еще немного об устройстве казармы. Дело в том, что в том самом уставе записано, кроме всего прочего, количество очков и умывальников на одного солдата, объем воздуха в казарме (опять же, в пересчете на одного солдата), и прочие тому подобные данные. Так вот, на нашей половине казармы было порядка 80-ти спальных мест (хорошо хоть не было двухъярусных кроватей), на которые приходилось 12 умывальников для рук, 2 – для ног и 4 очка, сами понимаете для чего . И все было бы просто замечательно, если бы не несколько недостатков. Например, в первый же вечер была обнаружена особенность умывальников – если одновременно два человека мыли ноги, то из 12-ти умывальников для рук работали одновременно только три, причем напор в них был, мягко говоря, никакой… Это, конечно, способствовало нашему умыванию и очистке зубов от остатков ужина.
Так вот, ко всему вышеизложенному надо добавить, что подполковник Пузик, трахавший нас на вечерней поверке, так увлекся этим занятием, что распустил нас на вечерний моцион где-то в 21.40. Угадайте, много ли мы успели до отбоя? Естественно, после 22.00 больше половины сводной роты находилась у умывальников с полными ртами зубной пасты, мыльными руками и рожами в ожидании воды… Подполковника это привело в неописуемый восторг и он раздавал словесных пендалей направо и налево, причем не только нам, но и старлею, которого назначили командиром нашего несчастного 1-го взвода. Конечно, я лег в кровать с немытыми ногами, привкусом зубной пасты во рту и щиплющим кожу недосмытым мылом на ледяных от холодной воды руках… Курсант Аленский, который после отбоя попытался снять свои контактные линзы, был на полдороги развернут и возвращен в кровать, после чего остальные поняли, что лучше подождать до завтра, ибо Пузик озверел не по-детски…

А завтра… но об этом в следующий раз.