Знаете ли вы, что городишко Батайск, знаменитый тем, что из делового центра Ростова до него ближе, чем до некоторых ростовских же спальных районов, назван именно так не от фонаря-канделябра-прожектора-неонки-внутре-далекой звезды-спиралевидной туманности, и не потому, что ответственный за ритуал номинации малых городов безымянный древний жрец богини столоначалия оказался тем еще прохвостом, наследником (или предтечей, как посмотреть) радикалов-футуристов и любителем абстрактных буквосочетаний? Знаете ли... да ни черта лысого вы не знаете, я ведь вижу... ну ладно, хотя бы вы догадываетесь или нет, леший вас раздери, что сей город на грани поселка городского типа тянет на себе практически неподъемный в одиночку груз ответственности, что он удостоен килиманджарски высокой чести носить имя отца новой французской философии, человека, единолично ответственного за изобретение и внедрение в ткань действительности печально знаменитых "симулякров", порнографа, атеологиста и идеолога внутренней немоты Жоржа БАТАЯ?
Для вас это новость? Ничего удивительного. Печально, но я был к этому готов. Дайте догадаюсь... да, мне кажется, что история улицы Шаумяна вам в таком случае и подавно неизвестна. Что? Я снова прав? Так слушайте же: Шаумян был выходец с Кавказа, обыкновенный, ничем не примечательный нахичеванский армянин. Он был им всю жизнь, он остался бы им до смерти, и даже после смерти он не перестал бы им быть. Но вмешались небесные силы - они перерезали нить его судьбы острым ножом эмиграции, бросили в ледяную воду чужого уклада и приказали выплыть. Он стал барахтаться. Он приехал в Германию и там устроился на работу в только недавно (всего каких-то лет сто с копейками, для Германии вообще не срок) народившуюся корпорацию "Шфарцкопф". Дослужившись до начальника сектора, он получил суперприз всей жизни, единственный шанс - право разработать и вывести на рынок собственную торговую марку. Он назвал ее "Шаума", тоскуя по семье, родным и близким людям, оставшимся в Армении, в России, в Нахичевани. Он умер, так и не побывав на родине. Теперь его шампунями мы моем голову, а его именем называем улицу - ведь это все, что мы можем для него сделать...
(to be continued...)