А лицом свои сделать – всего человечества лица.

я отвечу мождет не в тему, и не своим текстом.


Пой, любезнейший двойник,
решивший всё вопреки
Обернувшийся на крик и выбравший с ходу.
Жизнь в калейдоскопе лиц
и с чьей-то лёгкой руки
Он взлетел со стаей птиц.
Он взлетел со стаей птиц звериной породы.

Ты - гений площадей, ты - распятый на камнях огонь.
Ты - только часть меня, помолчи, ты врёшь как дышишь.

Он проходит на виду, он так любит делать вид.
Он имеет всё в виду и видит неплохо.
Он расширил поиск тем, он пишет вам новый хит.
Мой двойник, и вместе с тем - твой двойник,
И вместе с тем - наследник эпохи.

Мода, стой, меня здесь нет, и я бы сам смог сберечь
Окна с видом на рассвет, а что я там видел?
Нечто между я и мы, одно из мест наших встреч,
Не бери меня взаймы, не бери его взаймы,
Жрец джазовых чисел.

Ты - гений площадей, ты - распятый на камнях огонь.
Ты - только часть меня, помолчи, ты врёшь как дышишь.
Идол площадей, ты - распятый на камнях огонь,
Ты ты ты - только часть меня, замолчи ты врёшь как дышишь.

Я кошелёк.
Лежу я на дороге.
Лежу один посередине дня.
Я вам не виден, люди.
Ваши ноги идут по мне и около меня.
Да что, вы ничего не понимаете?!
Да что, у вас, ей-богу, нету глаз?!
Та пыль, что вы же сами поднимаете,
Меня скрывает, хитрая, от вас.
Смотрите лучше. Стоит лишь вглядеться,
Я всё отдам вам, всё, чем дорожил.
И не ищите моего владельца -
Я сам себя на землю положил.
Не думайте, что дёрнут вдруг за ниточку,
И над косым забором невдали
Увидите какую-нибудь Ниночку,
Смеющуюся: "Ловко провели!"
Пускай вас не пугает смех стыдящий
И чьи-то лица где-нибудь в окне...
Я не обман. Я самый настоящий.
Вы посмотрите только, что во мне!
Я одного боюсь, на вас в обиде:
Что вот сейчас, посередине дня,
Не тот, кого я жду, меня увидит,
Не тот, кто надо, подберёт меня.

Я не обман. Я самый настоящий.
Вы посмотрите только, что во мне!

я продолжу цитировать того ж автора =)

Стать детской игрою, но быть чем-то большим,
Слыть страшною сказкой, лицом без лица,
Скрываться всегда от тех, кем был брошен,
Одеть маску маски рукой мудреца.

В себе, как в других, видеть копию мира,
Одно отраженье в кривых зеркалах,
И стоять в глубине полутёмного тира,
Мелькать серой тенью в холодных глазах.

Я Фантомас, я сумрачный гений,
Я Фантомас, я песня без слов,
Я Фантомас, я блеф и судьба поколений,
Я Фантомас, хо-хо-хо-хо.

Ваш страх - это я, но я лишь причина,
Всегда я был, вы, вы не знали о том,
Став крохотной частью огромной картины
Рождённой, увы, неизвестным творцом.

Когда меня жгли милосердные братья-писатели,
Слава богу ещё не пыряя в живот перочинным ножом,
На меня они зря полбутылки бензина истратили,
Потому что давно сам собой я сожжён.
Я, вдыхая дерьмо человечье, не слишком ароматическое,
Охранял в огородишке, рядом с уборной, редиску и лук.
Я торчал слишком долго, как чучело романтическое,
Мир стараясь обнять неуклюже распялками рук.
Был набит я соломой. Я не замечал, как меняется
Жизнь вокруг и как нагличают воробьи.
Я сгорел в наказанье за быструю воспламеняемость
И в политике, и в любви...
Уцелел только остов обугленный, дымом окутанный,
Но огонь моих рук не смог до конца обломать.
Я в золе от себя самого догорал, а сожжёнными культями
Всё хотел обнимать, обнимать, обнимать...

OldBoy другой уже автор=)

Черный человек
Водит пальцем по мерзкой книге
И, гнусавя надо мной,
Как над усопшим монах,
Читает мне жизнь
Какого-то прохвоста и забулдыги,
Нагоняя на душу тоску и страх.
Черный человек
Черный, черный!

"Слушай, слушай, -
Бормочет он мне, -
В книге много прекраснейших
Мыслей и планов.
Этот человек
Проживал в стране
Самых отвратительных
Громил и шарлатанов.

В декабре в той стране
Снег до дьявола чист,
И метели заводят
Веселые прялки.
Был человек тот авантюрист,
Но самой высокой
И лучшей марки.

Был он изящен,
К тому ж поэт,
Хоть с небольшой,
Но ухватистой силою,
И какую-то женщину,
Сорока с лишним лет,
Называл скверной девочкой
И своею милою.

Счастье, - говорил он, -
Есть ловкость ума и рук.
Все неловкие души
За несчастных всегда известны.
Это ничего,
Что много мук
Приносят изломанные
И лживые жесты.

В грозы, в бури,
В житейскую стынь,
При тяжелых утратах
И когда тебе грустно,
Казаться улыбчивым и простым -
Самое высшее в мире искусство".

Я бык
Хотели бы вы, чтобы стал я громадой из шерсти и злобы?
Я был
добрейшим теленком, глядящим на мир звездолобо.
Трава,
прости мне, что стал я другим, что меня от тебя отделили.
Травя,
вонзают в меня то с одной стороны, то с другой бандерильи.
Мазнуть
рогами по алой мулете тореро униженно просит.
Лизнуть
прощающе в щеку? Быть может, он шпагу отбросит...
(Но нет!)
Мой лик,
как лик его смерти, глазах у бедняги двоится.
Он бык,
такой же, как я, но признать это, дурень, боится.

OldBoy почемуты любишь Евтушенко?=)

Тишины хочу, тишины...
Нервы, что ли, обожжены?
Тишины...
чтобы тень от сосны,
щекоча нас, перемещалась,
холодящая словно шалость,
вдоль спины, до мизинца ступни,
тишины...

звуки будто отключены.
Чем назвать твои брови с отливом?
Понимание -
молчаливо.
Тишины.

Звук запаздывает за светом.
Слишком часто мы рты разеваем.
Настоящее - неназываемо.
Надо жить ощущением, цветом.

Кожа тоже ведь человек,
с впечатленьями, голосами.
Для нее музыкально касанье,
как для слуха - поет соловей.

Как живется вам там, болтуны,
чай, опять кулуарный авралец?
горлопаны не наорались?
тишины...
Мы в другое погружены.
В ход природ неисповедимый,
И по едкому запаху дыма
Мы поймем, что идут чабаны.

Значит, вечер. Вскипают приварок.
Они курят, как тени тихи.
И из псов, как из зажигалок,
Светят тихие языки.

login,

//почемуты любишь Евтушенко?=)//
Потому что это один из тех поэтов, чья лирика способна затронуть меня за живое. У него стихи во многом философские, выстраданные. Просто западают в душу. А ещё мне нравится Маяковский. Вот, пожалуй, два поэта, чьи сборники стихов стали моими настольными книгами.

OldBoy Маяковский настольный. Евтушенко в ряду многих, но избранных. И как нистранно вместе с ним Вознесенский