"Когда птичка сна задумала свить гнёздышко в моём зрачке,
она увидела ресницы и испугалась быть пойманной в сети".

Кто лучше, чем Ибн Аль-Хамара, арабский поэт из Андалусии,
почувствовал непостижимую глубину бессонницы?
О, Бессонница, ты пришла, чтобы встряхнуть мою плоть и мою гордыню. Ты оттеняешь инстинкты и воспламеняешь грёзы. Ты за одну ночь наделяешь человека большим знанием, чем дни покоя. Ты отяжелевшим векам даруешь откровения важнее безымянных недугов и катастроф времени! Благодаря тебе я услышал здоровый храп, храп людей, погружённых в звучное забытье, тогда как моё одиночество охватывало окрестную темень, становясь ещё более необъятным, чем она сама. Нет такой мысли, которая утешила бы меня в темноте.. Нет такой философской системы, которая бы выдержала мои ночные бдения.

Выводы бессонницы разрушают даже самые достоверные постулаты.
Устав от такого распада, я в конце концов сказал себе:
Всё, больше никаких колебаний… уснуть или умереть… вернуть себе сон или исчезнуть…

Вы будете страдать от всего, и притом чрезмерно: ветерок покажется вам шквалом, лёгкое прикосновение – кинжальным ударом, улыбка – оплеухой, пустяк – катаклизмом. И всё это из-за того, что ночные бдения могут прекратиться, но их свет будет в вас жить: нельзя безнаказанно вглядываться во мрак, поскольку наука мрака сопряжена с опасностью. Есть такие глаза, которые уже ничему не научатся у солнца. И есть души, больные ночами, от которых они никогда не исцеляться.