А на даче у нас правят анархия, беспредел и бардак.
Высаженные в декоративный ряд елки вымахали в дикий лес и обвесились гнездами. Сорочьи и вороньи отпрыски орут махновские куплеты с утра до заката. Ближе к ночи робко, с заниженной самооценкой, жалуется соловей.
В парнике кусты томатов растут, соединившись еще в корне, в обнимку с древними хвощами. Свидетели динозавров не равнодушны к пасленовым девицам. Крепкий союз находится под беспощадной охраной черных якудз. Кстати, кто-нибудь знает как вывести муравейник на садовом участке?
Розовый куст. Шикарный, вызывающе здоровый эгоист. Ни одного цветка за шесть лет. Только и умеет, что хватать за мягкие места.
Задумаешься этак в жезлонге о вечном, расслабишься от невозможности изменить все и сразу, как вдруг прервет твои мысли наглый татарский топот. По выкошенной, между прочим, поляне, среди, между прочим подрезанных таки, кустов - пролетит стрелой ничейный кот, а за ним чей-то пес. На грозный окрик - имею же я право на своей, в конце концов, земле! - на секунду присядут, оглянувшись. И - за дом, на задний двор. А там же Катька с мячом и обязательной надкушенной сосиской. Ё!
Летишь через все ступени, через веранду, сквозь эгоиста… Анархия! Беспредел! Бардак! Всех вырублю, вышвырну, посажу за тарелку с супом!!!

Ничейный кот и Катька, поджав лапы, с поленницы мрачно наблюдают как чей-то пес, радостно молотя одуванчики хвостом, грызет мяч. Вдалеке, размахивая руками, перекатывается пёсный хозяин. Сосиска. Ворона. Перемирие.
Снова - в жезлонг мимо куста-эгоиста.