[изображение]


- Знаешь, как называется сало вокруг вагины?
- Нет.
- Женщина.
© Мишель Уэльбек


«В разговорах на моральные темы есть одно преимущество: этот тип дискурса так долго подвергался жесточайшей цензуре, что теперь, в силу своей неуместности, сразу привлекает внимание собеседника; правда, есть и неудобство – собеседник не может заставить себя принимать вас всерьёз… Никто не может видеть выше самого себя, пишет Шопенгауэр, поясняя, что между двумя личностями со слишком разным уровнем интеллектуального развития обмен мыслями невозможен… У меня всегда стояло на умных женщин. Честно говоря, ум в сексуальных отношениях – вещь довольно бесполезная, и нужен он в основном для того, чтобы понять, в какой именно момент стоит положить руку мужчине на член в общественном месте. Надо только правильно выбрать время и место. Умная женщина это знает… У меня никогда не получалось настоящего разговора ни с кем, кроме любимой женщины; в глубине души мне казалось естественным, что обмен мыслями с кем-то, кто не знает вашего тела, кто не в состоянии причинить ему ни страдания, ни радости, - занятие лживое и в конечном счёте невозможное, потому что все мы телесны, мы состоим прежде всего, главным образом и почти исключительно из тела, и большинство наших рациональных и моральных понятий на самом деле объясняются состоянием наших тел.

Вообще говоря, знаменитая формула Стендаля, которую так любил Ницше – что красота есть обещание счастья, - совершенно неверна, зато прекрасно применима к эротике… Разжигать желания до полной нетерпимости, одновременно перекрывая любые пути для их осуществления, - вот единственный принцип, лежащий в основе западного общества… Не бывает никаких непорочных связей и возвышенных союзов душ, ничего даже отдалённо похожего. Когда уходит физическая любовь, уходит всё; вялая, неглубокая досада заполняет однообразную череду дней. А относительно физической любви я не строил никаких иллюзий. Молодость, красота, сила: критерии у физической любви ровно те же, что у нацизма… Любовь делает человека слабым, и тот, кто сильнее, подавляет, мучит и в итоге убивает другого, причём безо всякого умысла, даже не испытывая удовольствия, с абсолютнейшим безразличием; именно это у людей обычно называется любовью.

Обычно считается, что мужчина – это член на ножках, способный трахнуть любую тёлку, лишь бы та была достаточно соблазнительна, и что всяческие чувства тут абсолютно ни при чём; портрет в общем и целом справедлив, но всё-таки немного утрирован… Если мне случалось желать женщин абсолютно жалких и презренных, если я не раз спал с девушкой только для того, чтобы доказать свою власть над нею, по сути, подавить её, то для того, чтобы любить, мне, напротив, всегда требовалось уважение, в глубине души я всегда ощущал неловкость, зная, что сексуальная связь основывается только на эротическом влечении при полном равнодушии ко всему остальному; для того, чтобы чувствовать себя счастливым в сексуальном плане, мне, за неимением любви, нужен был хотя бы минимум взаимной симпатии, взаимного уважения, взаимного понимания».

Что это? Словоизлияние мыслеформ? Дневник обкуренного наркомана?
Исповедь интеллектуала? Монолог сумасшедшего? Зелёные сопли дауна?
Это всего лишь отрывки из романа Мишеля Уэльбека "Возможность острова", книги, которую я с удовольствием прочитал и вам рекомендую к ознакомлению. Эта книга вызвала неоднозначные отзывы литературной критики, но интересна она не только своей популярностью на Западе. Рецензию у меня написать вряд ли получится, но некоторые соображения по книге выскажу.



Мишель Уэльбек – автор романов "Элементарные частицы", "Платформа", "Лансарот", "Расширение пространства борьбы" на сегодняшний день является одним из самых читаемых авторов Франции. Его обожают и ненавидят. Но этот безжалостный французский вивисектор человеческих сердец всё же никому ничего не обещал. Он писатель. Его можно не любить, но культурный человек обязан уметь поддержать беседу об Уэльбеке. Всё-таки не читать ни строчки из Уэльбека и вообще не знать, кто он такой, считается во Франции неприличным. Уэльбек к тому же философ-самоучка, поставивший ребром вопрос о необходимости создания новой онтологии. Пирс, Джойс, Набоков, Бальзак, Бодлер, Тейяр де Шарден, Леви-Стросс, Шопенгауэр, Ницше, Паскаль, Клейст, Гёте - частые отсылки в тексте на ключевые моменты идей этих авторов показывают на то, что Уэльбек хорошо ориентируется и безупречно владеет дискурсом современной философии и литературы. В своей новой книге "Возможность острова" Уэльбек затрагивает не просто скандальные, но очень глубокие экзистенциальные вопросы от проблемы любви и одиночества до старения и смерти. Сам Уэльбек называет этот роман своей лучшей книгой. В "Возможности острова" он оседлал свою любимую тему - бездушность и бессмысленность современного общества.

"Возможность острова" – удивительный сплав жесткого реализма и головокружительной фантастики, дня сегодняшнего и дня грядущего, запредельной порнографии и сентиментальных описаний так и не проснувшейся любви. Уэльбек умудряется рассказать обо всём сразу – о достижениях генетики и секретах шоу-бизнеса, об устройстве тоталитарных сект и судьбах далёких потомков человечества, на которые проецируются наши сегодняшние эмоции и поступки. Уэльбек заставляет героев выражаться программно, смело разрушая барьер между романом и философским трактатом.

В этом романе читатель не встретит длинных диалогов, роман скорее представляет собой монолог главного героя. Персонаж Уэльбека - герой не только своих спектаклей, но и трагической истории о любви и смерти. Он - безупречный представитель новейшего европейского декаданса, мрачный и циничный скучающий интеллектуал конца времён, злобный и отвратительный, симпатичный и жалкий. Он заработал сорок миллионов евро, издеваясь над всеми подряд: над мусульманами и христианами, над палестинцами и над евреями, над социалистами и над националистами, над женщинами и над мужчинами. Он тот, кто открыто выступает против обывателя, маленького европейского человечка, который достиг славы и богатства, но не имеет счастья в личной жизни, который затравлен нормами сексуального поведения, политкорректности, этики и морали, который боится надвигающегося мусульманского ренессанса и мечтает о любви и о банальном искреннем сексе. Он тот, кто выражает самую неполиткорректную точку зрения, выступая против той политкорректной Франции, где средний гражданин начинает своё утро с того, что думает о том, как же там несчастный народ Ливана, Палестины, Чечни, Ирака и т.д. страдает под гнётом израильских, албанских, китайских, американских и т.д. оккупантов. Он тот, кто говорит о женщине как о "сале вокруг вагины", выступая против той феминистской Франции, где женщины вполне осознали свои права и чётко указали мужчинам их место. Он тот, кто издевается над самыми святыми принципами Республики, потому что самому либералу из либералов приходят иногда на ум неполиткорректные, сексистские, отвратительные мысли, которые он никогда не произнесёт вслух. Этот французский Печорин развлекает себя ведением дневника, в котором описывает людей и события предельно ядовито.

Повествование главного героя перемешано в романе с комментариями его клонов. Клоны – ещё одна составляющая романа Уэльбека. Гиммлеровская нацистская концепция Lebensborn – социальный эксперимент, программа превращения нации в расу господ путём селекционного отбора, нашедшая своё отражение в творчестве многих известных писателей-фантастов, у Уэльбека превращается в жёсткую формулу "клонирование+эвтаназия = счастье". Предлагается сугубо научное решение проблемы старения и смерти, клонированием образцов ДНК формируется особая нация – неолюди. Неочеловеческая личность наследуется от предшественников благодаря оставленной ими текстовой информации и некоему хитроумному переносу биологического кода. Неолюди не рождаются и не умирают, они преодолевают старение и смерть с помощью социальных новшеств и биотехнологий. Разработкой этого занимается тоталитарная религиозная секта – элохимиты, деятельность которой Уэльбек описывает так, будто они свидетели Иеговы или адвентисты. Уэльбек вплетает в сюжет романа футуролистические описания, сходные с некоторыми идеями Лавкрафта, Хаксли и Оруэлла. В этих футурологических главах, где рисуется апокалиптическое общество неолюдей, существующих внутри "киберпанка" и общающихся между собой по сети, остаётся слишком мало Уэльбека, зато его более чем достаточно в главах, посвящённых настоящему времени.

Но главная составляющая романа – это любовь. Та самая любовь, о которой в тайне мечтает каждый мужчина и каждая женщина. Уэльбек раскрывает в романе отношения главного героя с двумя женщинами - женой и любовницей. Через весь дневник, наполненный философскими монологами и комментариями сквозит некая сентиментальность, отчаяние и пессимизм. Любовь не спасает никого. Она бессильна перед миром, в котором физическая составляющая бытия, культ силы и красоты решают всё. Не надейтесь. Хэппи энда не будет. Спасительного острова — тем более. Хотите любви? Заведите собаку. А рецепты неувядающей красоты ищите в гламурных журналах. Всё же — читайте Уэльбека.

Книга должна быть самодостаточной, быть миром в себе. В роман можно запихнуть что угодно, правда, абсолютно всё. Если есть хорошая идея, для неё наверняка найдётся место. В отличие от пирога, где количество ингредиентов ограниченно, иначе есть его будет невозможно, в литературе вкусовые линии полностью никогда не перемешиваются… Я не встаю ни на сторону стиля, ни на сторону идей. Мне это не очень интересно. Стиль просто позволяет поднять переживание на предельно высокий уровень. Если такой цели не стоит, то это просто маньеризм.
© Мишель Уэльбек
Из интервью с писателем

Ссылки по теме:
Интервью с Уэльбеком
Рецензия на сайте " Эксперт"
Рецензия в газете "Утро"
Рецензия в журнале "Афиша"