Кажется, имя Марина подходит практически всем – оно универсально своей красотой, шестёркой гармонично сочетающихся букв, с удивительным «рр» в середине.
Но вот это «ррр», пожалуй, и различает всех на свете Марин. Длина, продолжительность, интонация этого звука зависит, как правило, от восприятия человека, делая, таким образом, из этого простого имени тысячи различных.

...Когда обращаюсь к этой девушке, только-только появившейся в моей жизни, хочется почти проглотить букву «р». Задавить другими звуками, провести жесткую дискриминационную чистку имени, оставив лишь хвостик, жалкий огрызок от гордого и прекрасного «ррр». Ровно настолько, чтобы имя не теряло своей первоначальности, но и не могло более раскатисто отражаться от городских стен и бить по лбу.

У неё чёрные, летающие по плечам волосы и почти тёплые глаза.
Она казалась бы совсем обычной, если бы не хлёсткая, хваткая «умчивость», цепляющая собеседника с самых первых её слов. Она настолько живая, что с ней хочется быть вечно-настороженным.
Она бело-чёрная. Не как монохромные фотографии или старое чёрно-белое кино, а каким-то другим образом – без серых оттенков. Но, подозреваю, это цветовое сочетание – лишь видимость – больше зрительный, чем чувственный образ.
У неё вкус белого суфле в кокосовой стружке. С легкой, сложной для вкусового восприятия кислинкой – эта кислинка и есть её живость, настоящесть, делающая из вроде бы обычной девушки едва ли не чудо современности.
Она «почти скучает», и за столь малый промежуток времени у нас образовалась куча каких-то маленьких «планчиков». Большинству из них, разумеется, никогда не сбыться.


Первое впечатление о ней – достойное чувство для кунсткамеры моих ощущений_о_людях.